Опять наган и дуло у виска.
Меня достал сей образ огнестрельный.
И, чем слабей уставшая рука,
Тем горячей на шее крест нательный.

Всё тверже, холоднее сталь курка,
И от мурашек онемело тело.
И палец-тигр напрягся для прыжка,
Но поздно: всё в душе перегорело.

И лишь порою тонкий холодок
Безумия вползёт змеёй под китель,
И палец снова ляжет на курок,
Но перед тем как совершить рывок,
Наган поставит на предохранитель.

Азарт к «рулетке русской» охладел,
Остался где-то там, за гранью риска.
А может, постарев, я поумнел
И стал ценить всё то, что рядом, близко.

Ведь пуля – дура, что с неё возьмёшь?
Она живёт мгновенье, не прощая.
И там, где ты, возможно, всё вернёшь,
Она берёт, назад не возвращая.