Глава I
Три подруги
Да, да, их было трое, три подруги: Оля, Рая и Галя. Хотя они и были подругами, но
были они настолько разными во всём: характерами и судьбами, как могут быть разными
между собой равнина, скалы и ущелье.
Оля росла спокойной, искренней, доброжелательной и старательной девочкой, и со
стороны окружающих более вызывала к себе сочувствие и симпатию, нежели, порицание.
Однако, не смотря на мягкость характера, чувство независимости в ней было так же
глубоко развито, как и остальные качества, о которых уже было сказано.
Раю отличало упорное стремление проникнуть во все тонкости земных тайн,
прямодушие и упрямство. Но, вместе с тем, у девочки было развито
чувство справедливости и верности принципам честности и ответственности, впрочем, как
и её подруге Оле.
Для Гали же, в отличие от подруг, не существовало никаких преград и принципов.
Она с раннего детства пыталась использовать чувства своих подруг, как инструмент для
достижения удовлетворения собственных интересов, и желания показать собственное
превосходство над ними. Но, ни Олю, не смотря на мягкость её характера, ни, тем более
Раю, подчинить своей воле Гале не удавалось. Она лишь вызывала по отношению к себе
настороженность и нелюбовь со стороны и мальчишек, и взрослого населения двора.
Во дворе, густонаселённом детворой, девочек ровесниц было всего трое. Да и
вообще, в их дворе девочек было не густо, как среди малышей, так и среди взрослеющих
девочек. Зато в окрестностях двора и за его пределами под шифером крыш двух и
трёхэтажных домов усиленно резонировал громкой акустикой многоголосый гвалт
пацанвы.
Кто-то гонял футбольный мяч между импровизированными воротами на пустыре за
домами под громкое улюлюканье и свист болельщиков. Внутри же двора, раздавались,
словно звуки выстрелов, хлопки крученых ударов по волейбольному мячу,
сопровождаемые диким ором разгорячённых азартом юнцов.
Кто-то щёлкал зоской, громко отсчитывая взлёты кожаной шкурки, подшитой
свинцом, ловким вывертом ноги стараясь подбрасывать столь экзотический предмет игры
как можно большее количество раз. Ревниво следящие за счётом соперники вторили ему
на все голоса: фальцетом, нарочитым баском, а то и присвистывая. Или же, когда у,
наконец, утомившегося игрока зоска падала на землю, раздавались торжествующие вопли,
сопровождаемые гомоном, смехом и свистом.
Ну, а между песочницами, горками, импровизированными домиком и машиной, и
скамейками, на которых располагались няни и бабушки с малышами в детских колясках у
их ног, напоминающими по форме ванны, в самой середине детской площадки можно
было увидеть этих девчушек. На асфальте, расчерченном клетками мелом, рядом с
заброшенным, давно высохшим бассейном в окаймлении огромной клумбы с
карликовыми георгинами, настурциями, астрами и чернобривцами, они играли либо в
классики, либо ловко прыгали через скакалку, радуясь удачным прыжкам под её
ритмичный хлёсткий стук об асфальт. Ну а когда кто-то из мам, бабушек или нянь просил
девочек понянчить её малыша, дескать, нужно срочно сбегать в магазин за молоком или за
хлебом, или снять высохшее бельё с верёвок, девочки принимались усердно изображать
детсадовских нянечек или воспитательниц, а то и врачих.
Нередко им приходилось играть и с мальчишками в войнушки ли, в лапту, или в
колдуна, прятки, или в глухой телефон. А когда на улице хлестал дождь, или
свирепствовал буран, они с ребятами играли и в подкидного дурака. А поскольку ребятнисобиралось в красном уголке много, то смешивали сразу две колоды карт и играли по
установленным мальчишками правилам. Проигравшихся девочек в лоб не щёлкали
щелбанами, но за косу дёрнуть мальчишкам доставляло удовольствие. Хотя любой из них
старался изображать, как он ловко и с силой дёргает за косу, но на самом деле, старался не
причинить девочке боль из сугубо личностных мотивов. Да и попробовал бы кто из них
из-за неловкости или, тем более, из дерзости, причинить любой девочке боль или обиду…
Расплата такого ухаря была бы незамедлительной.
И в школе мальчиков было значительно больше, чем девочек, и потому почти все
девочки, находились под покровительством одноклассников. Исключение составляли
девочки из зажиточных семей, или дочери начальников, как правило, отличавшихся от
сверстниц снобизмом, предприимчивостью, а то и жестокостью. В чём же выражалось
подобное проявление чувств мальчишек к девочкам? Ну, например, когда детей
привлекали для сельхозработ: для прополки злаковых культур или подсолнечника, для
сбора урожая ягод, или для уборки картофеля, мальчишки, быстро справившись со своей
нормой, спешили на помощь к отставшим от них девочкам – своим подопечным,
совершенно игнорируя реплики тех, кого они бойкотировали.
Девочки учились успешно. Рая, стала непонятным образом одноклассницей подруг,
хотя была на год младше их. В ту пору, хотя и изредка, но была возможность сдачи
экстерном экзаменов или знаний годовой программы для перевода ученика из класса в
класс с опережением на год. Она отличалась живостью энергии, и потому ей удавалось
всё. Раечка преуспевала по любому предмету, особенно – любила математику. В любом
занятии достигала больших успехов, чем её одноклассники. Она с пяти лет уже читала,
писала, считала, училась играть на балалайке, а с восьми и на гитаре, получая уроки от
мамы, виртуозно владеющей этими инструментами. Кроме того её мама владела игрой на
баяне, гармошке, аккордеоне и фортепьяно. Это искусство Раина мама, Екатерина
Андреевна, переняла от бабушки и её старшей дочери – то есть, тёти, некогда работавших
на подмостках ресторанов и театров. Ну, а по физкультуре Раечка не отставала от самых
сильных мальчишек их класса.
Галя же, с ранних лет была расчётливой, кокетливой и мстительный девочкой. У
неё был изощренный ум, хорошая память. И, конечно же, она не уступала обеим подругам
в учёбе. Но делать девочка ничего не умела, да и откровенно не стремилась к умению и
навыкам в трудах.
Оля всё осваивала старательностью. Всё, за что она бралась, делала аккуратно и
достигала тех же успехов, что и подруги. К тому же, у девочки была феноменальная
память. Нередко ей удавалось опережать мысленно то, что только что должно бы было
сказано преподавателем или собеседником. Отличительным её качеством была
способность сопоставлять, логически размышляя, словно анализируя, сказанное или
прочитанное. При этом девочка пыталась во всём искать ассоциации, что, несомненно,
способствовало прочному запоминанию усвоенного ею предметного материала и надолго.
На зачётах и экзаменах по экзаменационным предметам одноклассники уговаривали её
сдавать предмет первой. А затем девочку не отпускали ни на шаг от себя – то и дело
просили чиркнуть шпаргалку «в двух словах» для растерявшихся или отстающих
товарищей по классу, передавая её очередному бедолаге самым непостижимым образом.
Раечка была скоропалительно влюбчивой, о чём тут же спешила с восторженными
нотками в голосе вполголоса сообщить о столь важном для неё событии Оле. Но, в кого
бы она ни влюблялась, её влюбчивости хватало лишь на несколько дней или недель. Но ей
удивительным образом удавалось влюблять в себя кучу мальчишек и надолго удерживать
их чувство преданности к себе. При любых обстоятельствах, неприятных для неё, или
несущих ей какую либо угрозу, круговая порука от мальчишек ей была, безусловно,
гарантирована.
Оля тоже была влюбчивой. Впервые привлёк её сердечное внимание в четвёртом
классе Витя Витюгов. Скромный и тихий мальчик улыбался ей так светло и искренне,играя ямочками на щеках, что девочка, очарованная им, замирала и смущённо прятала
взгляд. Но никому, ни под какими уговорами, кроме своей любимой бабушки, она бы не
призналась в своих сокровенных чувствах. Они сидели за одной партой, и с каким же
нетерпением она спешила в школу, и с каким старанием стремилась выполнить домашнее
задание, чтобы поразить его сознание своими успехами в учебе. В пятом классе она
увлеклась любимцем их класса и всей школы – Толей Гордиенко, лучшим учеником и
спортсменом школы. В седьмом классе девочка уже сгорала от смущения и сердечной
радости под взглядом Вити Пешкова – Галиного брата. Он был старше их на год. Его
одноклассницы сходили по нему с ума, а он, не обращая на них ни малейшего внимания,
уже любил её с пятого класса, а может быть, и раньше. Он всегда при всех её
разногласиях с его сестрой, держался на стороне Оли с тех самых пор, как эта семья (был
ещё старший брат Володя) поселились в их доме. А в восьмом классе Оля полюбила Витю
Литуева – соседа их квартиры, куда они переехали по обмену из-за дальности расстояния
от её школы и работы родителей. Тут уж девочка и вовсе растерялась. Она ещё не
разлюбила того, кто стал предметом её первой настоящей, осознанной ею любви. И вдруг
всё стало странно непонятным – она растерялась: «Кого же она любит…?» «И, что такое
любовь, вообще?» – невольно задумывалась девочка.
Но, ни один из мальчиков не услышал слов признания от неё, не получил ни единой
записки. Но нужно ли говорить о пылких чувствах, если они светятся во взгляде девочки с
пылающим лицом и шеей под взглядом этих героев её переживаний. Но, как это не
покажется странным, дружила и ходила в кино она совсем с другими мальчиками. Но это
было лишь проявлением дружбы к ним, ухаживающим за ней. Они наперегонки
приглашали её на танцах, провожали её, оттесняя тех, кто проявлял к ней излишнюю
назойливость.
Галя, ревниво следившая за подругами, непременно спешила съязвить, укусив
любую из них репликой, сопровождая слова насмешливым взглядом. Но, Раечка, не
терпящая никагого проявления несправедливости по отношению к Оле или к ней самой,
спешила нанести контрудар по самолюбию завистницы. При этом, она не очень-то
подбирала слова и тон произнесённых ею отповедей, после чего Галя, ехидно улыбаясь,
покидала поле столь эмоционального сражения, презрительно пожав плечами.
Сама Галя, кажется, никого не любила. Вернее сказать, она любила, но любила себя
в тех мальчишках, которых влюбляла в себя, игриво кокетничая с любым, кто обращал её
пристальное внимание примечательными особенностями облика – привлекательности
стати или лица. Самый лучший из всех мальчиков школы, Толя Гордиенко, которого
обожали все девочки школы, полюбил её так, что не мог скрывать своих чувств к ней. Это
стало заметным, как для всех сверстников, так и для преподавателей. Но Гале доставляло
большое удовольствие играть его чувствами, то изображая пылко влюблённую
гимназисточку, то холодную надменную леди. Своим подругам он заявляла:
– Мальчишками и их чувствами надо вертеть вокруг пальца, и никогда не
показывать им своих истинных чувств, чтобы знали цену настоящей леди.
Оля старалась отмалчиваться, краснея от её бесцеремонных заявлений, нередко
доходящих до вульгарностей. Рая же, возмущённая столь вопиющей на её взгляд
бесцеремонностью, принималась горячо доказывать, как это подло и безнравственно –
играть чувствами человека.
– Ты, Раечка, ещё скажи нам, что меня Бог за это накажет. – При этом, смерив её
пренебрежительным взглядом, с прищуром зелёных, слегка раскосых глаз, в которых
лукаво играли, словно чертенята, искорки, что усиливало выражение дерзости взгляда
сквозь полуопущенные густые ресницы, ехидно добавляла, распаляя тем самым гнев
подруги:
– Раечка, а может быть, мне подарить тебе лучшего из лучших мальчиков – Толика?
А? Ты как смотришь на столь щедрый подарок? Слабо?
– Ты… Ты – гнусная и подлая девка! Да ты – не человек, а…– А кто? Кто я, Раечка!
– Дрянь! Вот, ты, кто! И тебя, в самом деле, Бог накажет!
– Браво-браво, Раечка! Так поумерь свой темпераментный пыл – предоставь эту
работу самому Богу! Пусть он займётся судом, а ты лучше собой займись – это будет, как
нельзя кстати!
Оля, краснея от стыда и беспомощности перед наглостью их подруги, лишь тихо, но
внятно произносила:
– Рая права. Нехорошо глумиться над чувствами окружающих, Галя! Старые люди
говорят: «Не пожелай ближнему того, чего не пожелаешь себе!»
– Ах, Ах! Наша праведница решила подвести итог нашей дружественной беседе.
С весны, когда они учились в седьмом классе, между подругами произошёл раскол.
Обе девочки объявили Гале бойкот, в ответ на её дерзости и хамство, на что та, как всегда,
презрительно смерив их высокомерным взглядом, пожала плечами.
– Подумаешь!