На смену дождям пришло бабье лето. Огромное синее небо без единого облачка. Горячее Солнце отдающее земле последнее в этом году тепло. Полынный ветер, ласкающий лицо, пропитан радиацией, и он только притворяется добрым, а на самом деле злее двухголового соседского алабая, хрипло лающего на глупых овец. В один из погожих дней няня вывезла Куаныш на «прогулку» — просто поставила коляску на веранде.

Из дома выехал старичок, которого все звали Генерал. У него самая лучшая инвалидная коляска в интернате: большая, с мягким кожаным креслом, мотором и коробочкой с разноцветными кнопками.

— Пусть подзарядится, — сказал Генерал, встал потихоньку и, подхватив поданные женой костыли, ушёл с ней в беседку играть в шахматы.

Куаныш огляделась по сторонам. Никому до неё не было никакого дела. Она осторожно слезла, молясь про себя: «Только бы не перелом!» В интернате ей перестали давать лекарства для костей.

С бешено колотящимся сердцем девочка пересела в коляску Генерала,та не только заряжалась от самого Солнца, а ещё имела «глаза». Когда ребенок, нажав на кнопку, доехал до ступенек, в коляске что-то заурчало, и внизу появились дополнительные колесики — аппарат мягко прошагал лестницу, спустившись на аллею.

На кухне разгружали приехавшую машину с продуктами, ворота оставили открытыми. Коляска сама вырулила на дорогу. И вот уже Куаныш мчится по трассе туда, за сопки, где дом.

Ветер, птицы,по обочине причудливой формы кусты саксаула, служащие зимой естественной преградой от снежных заносов.

Коляска неслась по трассе, никого, не встречая на пути. И вдруг между юрко снующими черными жаворонками, поющими в небе, заблестела странная стеклянная стрекоза. Она немного покружила над степью, а потом приземлилась прямо на дорогу.

Куаныш никак бы не смогла её объехать, пришлось изо всех сил давить на красную кнопку. Коляска остановилась в нескольких шагах от «стрекозы». Из-за прозрачных стёкол из специального антирадиационного сплава на девочку смотрели две женщины и девочка в розовом наряде, похожем на облако.

«Стрекоза» вдруг заговорила мягким женским голосом:

— Как тебя зовут?

— Счастье, — ответила Куаныш.

— Ты из интерната? — спросили её.

Куаныш промолчала. Если признаться — отвезут обратно, и до дома она не доедет.

— Мы не причиним зла. Госпожа Главный благотворитель и детский омбудсмен приехали выбрать одного человека для благотворительного аукциона в столице. Всего одного.

Девочка ничего не поняла, кроме слова «столица». Про неё рассказывал дедушка. Огромный, уходивший вглубь Земли аул. Много здорового воздуха и свое Солнце, без радиации.

Куаныш увидела, как гости показывают на неё руками. «Наверное, считают психом», — огорчённо подумала девочка. Не хотелось, чтобы эти красивые женщины думали о ней плохо.

В «стрекозе» открылась дверь и на дорогу поставили лестницу. По ней спустился огромный железный человек, и бережно подняв беглянку, занёс в вертолет.

Так же осторожно поместил в кресло, застегнул ремни безопасности. Оставшись рядом с девочкой, робот задвинул стеклянную перегородку, отделив Куаныш от салона, где сидели приезжие.

— Это от радиации, —– пояснила Главная благотворительница. - Пилот, потом слетайте за документами в интернат.

Неведомая сила подняла всех вверх, стало трудно дышать, заложило уши, девочка сглотнула слюну и стало легче. Она посмотрела в окно. Внизу, на дороге сиротливо стояла коляска ,а по трасе, испуская черный дым, к ней ехал фургон из интерната. Потом стал виден только пестрый ковёр степи,которую Куаныш теперь уже увидит нескоро, а может и никогда.

***

Вот так с неба прилетела добрая волшебница. Благотворительный фонд разыгрывал главный денежный приз, кому-то он мог подарить жизнь, или просто её продлить.

Спускаться под землю оказалось не страшно: в большой светлой коробке которая ехала плавно вниз, Куаныш на руках у робота видела, как напротив, в такой же прозрачной коробке, спускается Главная благотворительница и её спутницы. Потом изолятор - дом, где живет много людей, странный душ без воды – просто теплые лучи, а потом душ с водой. Куаныш одели во всё новое и яркое и отвезли в ТВ-центр. Телевидение — это жара, множество бегающих людей, говорящих на непонятном языке, и яркий, ослепляющий свет.

В комнате с зеркалами молодая нервная девушка натужно растягивала губы, показывая красивые зубы, и тыкала пальцем в себя, потом в ребенка. «Делай как я», — выучила девочка новые слова.

Глупая тётя. Куаныш в посёлке все звали девочка-улыбка, но тогда у неё были ата, степь и дом. А теперь её назвали «Хрустальным ребенком».

Шоу длилось несколько часов. Куаныш ничего не сломала, но устала сидеть неподвижно полдня и показывать всем зубы.

Участники и ведущая много говорили и плакали. Куаныш хотела рассказать о Полигоне, о дедушке, но люди вокруг не знали языка степи.

— Ну чисто Маугли! Наверное, её волки воспитали, — шутили телевизионщики над самой молчаливой участницей шоу.

Девочка их не понимала, а то бы точно покусала взрослых за такие слова.

Вечером после ужина Куаныш заснула прямо в коляске.

А утром наступил Финал. Девочка видела, как ведущая и все вокруг взволнованы и радуются, будто пришёл большой праздник.

Куаныш подарили новое платье, блестящие туфельки, косы украсили белыми бантами. Она даже не сразу узнала себя в огромном зеркале от пола до потолка. Если она не победит, то ей оставят новое платье или нет? Вот бы увидели соседи в ауле, какая она нарядная!

Финал проходил не в душной студии, а в театре: огромной комнате, где много стульев. Наверху — сверкающая огнями штука на нарисованном небе. Наверное это и есть их ненастоящее Солнце.

Двух финалисток вывозили на инвалидных колясках из-за разных кулис. Когда Куаныш увидела, кого вывозят навстречу, подумала, что это та самая девочка-облако из «стрекозы», и ей стало жалко бедняжку.

Но когда их коляски поставили рядом, Куаныш рассмотрела трясущийся старчески обвисший подбородок и осыпающуюся с дряблых щек розовую пыль. На старушке красивое платье: белоснежное, с блестками. Правда, юбочка слишком короткая для такой бабушки. И голову апа-тётя не покрыла платком, как делали женщины в степи. Редкие волосы вились крупными кольцами до самых плеч.

Это была балерина. Она когда-то танцевала в этом театре, её любили влиятельные и богатые люди. Перелом шейки бедра приковал её к инвалидному креслу,пришлось участвовать в аукционе.

А место победителя только одно.

Куаныш так устала, что перестала улыбаться. Ей вдруг захотелось убежать от этих глаз, вздохов, всхлипов, от плачущего голоса ведущей. По спине тонкой струйкой стекал пот. Новое платье, которому она радовалась несколько часов назад, стало колючим и кусачим. Девочка сползла с кресла и встала на деревянный некрашеный пол.

Зал ахнул. «Хрустальный ребенок» сделал шаг, другой, ведущая в растерянности выронила микрофон. Девочка шла, но, ослепленная ярким светом, не за кулисы, а прямо к оркестровой яме. И вдруг из неё, подтянувшись, на сцену выбрался человек в черном фраке и подхватил уставшую малютку на руки.

Куаныш на мгновение показалось, что это ата нашёл её в огромном чужом городе, такими добрыми были объятья спасшего мужчины. Но когда взглянула в его лицо, то поняла, что ошиблась: у незнакомца голубые как небо глаза и светлая кожа.

Но всё равно волна доброты от его рук, словно оберег от всех хлопающих, кричащих от восторга людей.

— Впервые в нашем марафоне главный приз делится поровну между двумя участницами! — прозвенел голос опомнившейся ведущей.

И снова шум, крики.

Куаныш передавали из рук в руки, но больше такого спасительного тепла и нежности она ни в чьих объятьях не получила.

***

Из изолятора Куаныш перевели в госпиталь. Оказывается, больница может быть теплой, светлой и не пахнуть хлоркой. Здесь она всем нужна: доктору, который приходит читать карточку; медсестре, что ставит уколы и капает лекарство. А самое главное — соседкам по палате. Не старичкам, а девочкам немногим старше самой Куаныш.

Доктор знает язык степи, и от этого Куаныш ничего не боится. Совсем не страшно, когда берут кровь. Её — настоящего красного цвета, не белая, как у многих детей, сверкающих лысыми головами в соседних окнах, про них говорила медсестра.

Соседка по палате — подросток Сания, ждущая операции на позвоночнике, учила новому языку, читала сказки Недавно Куаныш узнала новое слово «принцесса». Так называли Санию её мама и папа, по телефону. Значит, принцесса — это что-то красивое и доброе.

Однажды утром девочка проснулась, а подружки не было — выписали. После завтрака медсестра передала подарок — статуэтку танцующей девочки.

— Хрусталь, — сказала она и положила фигурку прямо в руки.

Хрусталь похож на лёд, что сверкает в проруби замерзшего озера, такой же холодный и колкий, но он не тает. Статуэтка прозрачная, а когда на неё попадали лучи света — искрилась радужными огнями. «Это заколдованная принцесса», — подумала девочка, и впервые за много дней искренне обрадовалась.

Значит вот какая она,Куаныш, красивая, и ни за что не растает и не исчезнет.

Было приятно мечтать, какую она построит для принцессы юрту, когда вернется в родной аул. Дома много разноцветных лоскутков и дощечек.

В один из дней доктор взял карточку с анализами и впервые погладил Куаныш по голове.

— Готовьте к операции, — сказал врач медсестре.

Девочка совсем не боялась, ну если чуть-чуть. Сания рассказала, что в ноги поставят такие штуки, которые не поломаются и будут расти вместе с Куаныш. И она сможет ходить, а может и танцевать.

Её переодели в чистую накидку и повезли на операцию.

— Считай, ойналайн (непереводимое ласковое слово), — сказал врач.

— Бер, еке, уш, торт, — Куаныш считала, загибала пальцы, пока не уснула и не попала в сказку. В незнакомый, совершенно не похожий на привычный, мир.