Глава 23

Не плачь, Полина

Полина переоделась к самолету. Как раз приехали ее друзья – Лена и Алеша. Они с Леной долго разговаривали одни, а потом Полина пришла прощаться. Карена в палате не было. Полина обещала, что в следующий раз снова останется на две недели. А потом у нее из глаз скатились две слезы. Вова забыл про меня и подпрыгнул со своего места:

-Полина! Прекрати плакать! Ненавижу, когда женщины плачут…

Она успокоилась. Появился Карен и увел ее.

Затем он взял чемодан Полины, и они пошли к двери. Охранники открыли им дверь и молча выпустили. Карен провел Полину до лифта и вернулся назад.

Вова грустно все это наблюдал.

Наверно в честь первых хороших результатов анализов, врачи согласились в субботу на легальную попойку.

Так же, как и в первый раз, в этот раз у нас в понедельник взяли из вены кровь на анализ. И полученные результаты говорили о том, как прошел первый курс лечения. У меня ни в ДНК, ни в РНК вирус не обнаруживался.

"Стол” накрыли в палате у Вовы и Карена. Вова был увлечен Леной и Алешей, и забыл меня  пригласить.

Я ждала долго. А потом плюнула и пошла без приглашения.

Открыла дверь, прошла и села возле Карена.

Лена и Леша рассказывали новости, которые мы в больнице пропустили. После серии взрывов, их дом каждую ночь сторожили сами жильцы.

-Как раз была наша с Ленкой очередь, когда мы улетали в Ереван, - опрокинув кружку, сказал Леша.

Лена проявила такт:

-А где та девочка, что лежит с нами в палате?

Лену положили пока к нам с Алиной.

-В палате.

-Она, что, не пьет?

-Нет, - почему-то сказала я.

Я еще ни разу не видела, что б Алина пила.

-Так может мне пойти позвать ее?

Лена встала из-за стола, и пошла за Алиной. Через минуту они вернулись, и Алине налили штрафную.

Карен вызвал у меня улыбку:

-Что обо мне рассказывала Полина?

Она-то рассказывала.

-Ничего!

-Она ох…ая в постели.

-Она сказала о тебе то же самой.

Карену это должно было понравиться.

-А что еще она говорила?

-Честное слово, больше ничего.

Вова со мной даже не заговорил.

-Кто на улицу, собирайтесь на улицу!!

Больные попросили, и охранники вывели нас во двор. Закончилась водка, и парни решили, что смогут купить бутылку на улице.

  Купили. Еле упросили охранника, и тот отправил их долой с наших глаз, что б они тихо выпили. А потом откуда-то взялся мяч, и пацаны на площадке стали играть в футбол.

Мы сидели вместе с Алиной на лавочке. Вместо мяча у футболистов летали тапочки. Им стало жарко и они поотдавали нам свои спортивные кофты.

Вова подошел ко мне:

-Нет, не дам я тебе свою кофту, - и протянул ее Алине.

 Главное, и чужим не был. Дразнил, как родной.

"Ну и сдалась мне твоя мастерка”.  Я продолжала улыбаться.

Перед больницей был маленький базар, куда нас повели. Купили кто – чего хотел. Меня взял под руку Карен, и мы зашагали впереди всех. Слишком малая компенсация за равнодушие Вовы.

Я ела мороженое.

 -Почему не сказала мне, что ты хочешь мороженое? Я б тебе сам купил.

Когда нам надоело гулять, мы вернулись в отделение. Первое, что бросилось в глаза, это то, что куда-то из чемоданов подевались пустые бутылки из-под водки. Одна такая была и у меня. Раньше. А теперь ее не было. Мне было не приятно, что в моей сумке рылись.

Вове стало скучно, потому, что все были в первой палате. Пришлось и ему идти туда. Он открыл дверь и вошел. Я, лежа на кровати, проводила его глазами. И у него вырвалось:

-Я вырву эти глаза…

Потом он мои глаза вроде сжал в кулак.

-…оформлю их в зеленую рамку и поставлю у себя на телевизоре, в спальне. Что б постоянно видеть.

Даже не было важным, что он сел напротив. Смотрел он на меня, или не смотрел… я была, как машина, которую заправили бензином.

В палате была кофеварка, и, увидев ее, Вова попросил меня сделать кофе.

Я растерялась, взяла в руки турку, - правда я тогда не знала даже, что она так называется, - и грустно посмотрела на нее.

Хорошо, что Лена сама захотела сварить кофе:

-Дай мне, я люблю это делать.

-Ты, что, даже кофе не умеешь сварить?

Мне было стыдно, но он был прав. Все у нас не ладилось. 

Помнишь, как ты улыбался,

Глядя прямо мне в глаза?

Как забрать их собирался,

И жалел, что так  нельзя.

Говорил тогда: "Сеньора”,

Руку ты мне целовал?

И, танцуя в такт минора,

Ты так нежно обнимал.

Помню, словно по приказу,

Вдруг остались мы одни,

Я почувствовала сразу

На своих губах твои.

                          ****

В воскресенье Карен злился, что Вова все откладывает и откладывает момент, когда надо уходить из больницы.

Возвращаясь из кабинета врачей, я увидела, что Вова уже одет, а рядом стоит чемодан. Я еле проглотила ком в горле.

Они со всеми прощались. Я села на диван к ним спиной. И спиной почувствовала, что Вова идет ко мне. Он наклонился, уперся руками в спинку дивана возле моих плеч, мы поцеловались, и он сказал:

-А с тобой мы еще поговорим, потом.

Я смотрела, как они выходят за дверь. Карен обернулся и крикнул:

-Кристи, только не плачь!

И от этого, конечно же, я заплакала.

Подбежала к окну. Они мне снизу помахали. Подошла врач:

-Ты их любишь?

-Угу.

-А кого больше?

Я до боли не люблю таких разговоров:

-Обоих.

-Ну а все же?

Нет, от нее так легко не отделаешься. Да и зачем?

-Вову.

Я пошла к себе в палату, легла лицом в подушку и зарыдала.

Глава 24

Вино и слезы

Конец дня был сумасшедшим. В палатах было полно водки. И как ее только пронесли? Водка быстро таяла.

Я сидела у Димы в палате. Рядом был и Леша, и еще один мужчина, которого я не видела раньше, и какого не увижу больше никогда. Он был пьян в зюзю. Водка пока кончилась, и они решили отправить его в магазин. Его б охранники отпустили.

-Только она пойдет со мной.

Это он меня имел в виду. Я перепугалась. А Леша за меня вступился:

-Не трогай ее. Она никуда не пойдет.

На нет и суда нет.

Все-таки хорошо, что в мире существуют мужчины. Как бы я смогла себя защитить сейчас, если б не Леша? Впрочем, если б не мужчина, мне б и защищаться не пришлось…

Я побелела и спросила у Леши:

-Чего он от меня хочет? Ну что я ему такого сделала?

-Не бойся. Я не дам ему чего-нибудь с тобой сделать.

В отделение пришли сестры – армянки и тот грузин. Прилетела девчонка из Мариуполя. Переоделась в шорты и рубашку, из-под которой этих шорт видно не было. А это вам не Киев.

Она потянула меня к себе в комнату:

-Говорят, ты девчонка Димы?

У меня глаза на лоб полезли:

-Кто говорит?

Она поняла, что сболтнула лишнего:

-Так, никто.

Не люблю таких не пробивных людей.

Нас позвали кушать. Действительно, не мешало бы закусить. И снова выпить.

У меня так болела душа, что я то пила, то спала, пока меня опять не будил кто-нибудь. То Дима, то Леша:

-Приходи ко мне в палату после отбоя, когда все заснут. Я хочу поговорить с тобой. Я опрокинула чашку:

-Угу, приду.

-Мариупольская вообще сдурела в таком виде тут расхаживать. Да еще с ее ногами…

Я была тоже в шортах:

  -А с моими ногами можно ходить в шортах?

-Хм, у тебя очень красивые ноги. Тебе можно.

Вечером к нам с Алиной и старшей сестрой – армянкой, - их с младшей разложили в разные палаты, что б  не шумели, - положили женщину – армянку. У нее только умер муж от СПИДа, и оказалось, что он заразил и ее. Она была убита горем, и ей пришлось поставить капельницу.

Старшая из сестер – армянок заметила, как ко мне относится Леша:

-Ты смотри, он такой. С мариупольской уже переспал.…А ты слышала, что она себе когда-то шесть дырок ножом в животе сделала? Харакири пыталась сделать.

После отбоя я легла, не переодеваясь, спать. Пришел грузин и забрал с собой старшую из сестер. Ей тоже не спалось, как и ему. Он ее трахал, когда дверь открылась, и их увидел охранник. Он прикрыл молча дверь. А что ему оставалось делать? Дождался, когда девка вернется к себе в палату, и громко ее окликнул.

15 минут он объяснял ей, что она ведет себя неправильно. Отпустил и позвал того гада. 15 минут объяснял ему, что он ведет себя не правильно. Отпустил и пришел ко мне рассказать, что случилось:

-Не, ну ты представляешь, открываю дверь и вижу его голую задницу!

Поговорить ему было не с кем. Я уснула, но меня разбудил Леша:

-Ты почему не пришла ко мне?

-Идем.

В его комнате оставалась еще в бутылке водка, и мы выпили. Я начала рассказывать, как меня ломало первый раз, когда мои родители все узнали. Как Валик обманул всех, что мне колют чай, и я сама поверила в это, и сошла с ума.

-Я тоже спрыгиваю без лекарств. Так быстрее и надежнее.

-Да? А где тут еще есть водка?

-А, там, в какой-то палате есть.

-Пойдем туда.

 Мы сидели в темноте. Он встал и мы вышли.

-Подожди, давай зайдем сюда, - Леша кивнул на палату справа.

-Зачем?

-Пойдем – пойдем.

-Я не пойду.

-На пять минут. А потом пойдем к ним.

Мне было интересно.

Он стоял напротив меня:

-Поцелуй меня.

Я не хотела этого делать и направилась  обратно. Леша меня схватил за руку:

-Поцелуй меня, и я тебя отпущу.

-Ну хорошо.

Поцелуй затянулся. Мне не было приятно. Я оттолкнула его от себя.

-Ну все, я пошла.

-Ты первая девушка, которая после этого от меня уходит.

Не знаю, что он  имел в виду. Может, он думал, что его поцелуй разожжет во мне огонь? Это не имело смысла. Огонь разжечь во мне еще не удавалось никому. По этому, хоть и грубо, но мне на этого парня было плевать.

-У тебя же есть Лена?

-Я не люблю ее.  Ищу способ от нее сбежать. Я хочу, что б она сама меня бросила. А ты мне нравишься по-настоящему.

-А мариупольская тебе тоже нравилась? Ты с ней тоже искал способ сбежать?

-Ты знаешь об этом?

- Я знаю, что ты с ней спал.

Если это был секрет, то его должен был знать один человек. Потому, что если секрет знают двое, его знают все.

-С ней у меня было не серьезно.

И я оставила его одного.

Лежа в кровати, я закрыла глаза. Но не уснула, потому, что от Леши не так-то, оказалось, легко  отделаться. Чего взять с пьяного человека? Он, как боров, прошел в палату, и уселся возле меня. За ним прошел Дима и сел к одной из сестер.

Одного поцелуя ему показалось мало. Он все пытался меня поцеловать, но я закрывала лицо руками и не давала к себе прикоснуться. Поднялся такой шум, что женщина – армянка заорала так, что услышали охранники. Дима с Лешей и грузином совсем страх потеряли, забыв, что за стеной спят охранники, которым я была благодарна за то, что они прогнали отсюда Лешу.

Утром он меня попросил:

-Только не рассказывай никому, пожалуйста, о том, что произошло вчера?

-Хорошо.

А зачем мне это кому-то рассказывать, если это уже знают все, кто был тогда в палате?

Интересно, пообещали ли ему то же самое еще пол больницы?

Утренним самолетом я улетала в Киев.

Глава 25

Дом. Меньше знаешь – больше спишь.

На свете не было человека, который бы разделил мою радость. Или мою печаль…маме нужно было от меня, что б я училась и лечилась от СПИДа. Папе нужно было, что б я не кололась и бросила курить. Еще им хотелось, что б я перестала грызть ногти. Им хотелось другую меня. И их, конечно, все поймут. Но что делать мне? Я рассказывала маме о Вове, о том, что мы самые красивые, о том, что мы будем вместе. Но я знала, что при первой же ссоре это выльется мне во вред. Скажет: "Нашла себе очередного наркомана”!  пока же она успокоилась и этим:

-Смотри ж не ляг с ним в постель, когда полетишь туда в следующий раз.

В общем, мне нельзя было ей ничего говорить. Даже если сначала мама могла и порадоваться со мной, впоследствии она начинала меня высмеивать. Ну и я в долгу никогда не оставалась. Я вообще боялась и не понимала, как она может жить так, как живет? Сутками дома, выходя на улицу раз в день, утром, что б сходить на рынок. А потом щелкает семечки и разгадывает кроссворды.

Папа часто за меня заступался и, честно говоря, был мне даже ближе, чем мама. Где-то в глубине души я знала, что люблю ее, а она меня. Но, когда мы ругались, то вызывали друг у друга отвращение.

Иногда я посвящала в события своей жизни сестру, и она верно хранила мою тайну. Мне просто так надо было вылить кому-то душу!

Что ж рассказывать о человекоподобной обезьяне? Хорошо тем наркоманам, которые не понимают как им плохо. Но, например, у меня или у Вовы были нормальные родители, которые не давали нам подохнуть, погрязнув в наркотической яме. Они раз за разом возвращали нас к нормальной жизни. Но мы ничего не могли с собой поделать. Только бог.

Вова рассказывал, как его и Карена родители привели в церковь. Мама попросила:

-Поклянитесь здесь, перед иконами, что больше никогда в жизни не будете колоться.

И Вова не смог, он не поклялся. Перед кем угодно можно было поклясться, но перед самим собой…

Я не собиралась писать любовный роман, это – мой дневник. Но как-то увлеклась, хоть и не люблю романы о любви. Если честно, ближе к правде было б, если б я убрала из своего лексикона слово любовь. Например, как у Гарольда Роббинса, его герои живут, встречают женщин, занимаются с ними сексом, затем кто-то кого-то бросает. Хотя, нет, извините, даже у Гарольда Роббинса мне встретился герой, который влюбился.

Даже тот же Леха Николаев из всех серий парочку вел себя, как влюбленный дурак.

Во всех случаях женщины были нехорошие и красивые. Одна попользовалась мужиком, вторая вообще, чуть не убила Леху…

А если меня представить глазами Вовы? Может, и я в его жизни была та, плохая? Я заполняла пробел, который образовался в моей жизни. Любовью. Пусть, даже, позови меня Вова с собой, я бы пошла за ним на край земли…

Я-то знала, что не смогу ему дать ничего, кроме боли. Взять к примеру меня и Валика. Я с ним ссорилась, ругалась, а все для того, что б снова начать колоться. Так бы и с Вовой вышло. Если бы он даже ради меня и нормальной жизни бросил героин, я бы этого сделать еще не смогла.

Конечно, черт знает о чем думал Вова. Но мне мое чувство и не нужно было вовсе. И, если бы кто-нибудь сказал мне, что я влюбилась, я бы обиделась. Я изо всех сил держалась!

Дома только и разговоров было, что Колесников вот – вот должен ехать в Германию. Но результаты его анализов застанут меня позже, уже когда я буду в больнице, через три недели. Мы и представления не имели на что могут пойти люди и чем это все закончится. Германия это самый большой и первый производитель лекарств от СПИДа. Количество их прибылей даже в нулях не берусь измерить. Я не имею в виду панацею. Я о тех таблетках, которые киевские врачи не рекомендовали мне принимать.

 Чем раньше вы начнете пить эти лекарства, тем быстрее организм к ним привыкнет и перестанет вообще вырабатывать собственный иммунитет, (мне даже запретили пить обычные иммуналы и т. п.).

И, что самое интересное, когда папа пробивал мне пропуск в Ереван, он разговаривал с одним большим начальником, который сам столкнулся лично с этой бедой. Он объездил весь мир и пришел к выводу, что тритерапию принимать вообще нельзя. В Украине люди бедные и эти лекарства покупать не в состоянии. Но и смертность от СПИДа, оказывается, в Украине отсутствует. Так, что этот мужчина советовал папе отказаться от мысли везти меня куда-то и лечить.

Не знаю, может, шесть лет назад в Украине просто СПИДом еще  не болели, потому и не умирали…   

 Но когда-то мой папа вылечил бабушку от рака, просто не сказав ей, что она больна. И теперь он твердо внушал мне, что…СПИДа, может быть и вообще не существует. А придумали его ради денег. Его теория в последующем не раз подтверждалась. Однажды об этом писали в газете "Секретные материалы”.  Но чем же объяснялось, что умирают, например, дети с этим диагнозом? Тем, - отвечали в газете, - что все эти дети заразились от своих родителей – наркоманов так же и гепатитами, и сифилисом…и вот эти дети умирали как раз от этих болезней. А сам вирус СПИДа-то никто и не видел никогда! Просто предполагают, что есть что-то такое, чему дали название СПИД.

Хотя мы с мамой не поверили в эту статью. Не дай бог этому поверит наш президент и вообще в стране перестанут лечить и делать анализы, которые нужно было делать постоянно. Не важно то, например, что иммунитет у меня в два или в три раза ниже нормы. Надо было знать с какой скоростью он у меня падает. Или с какой скоростью увеличивается количество вируса в крови.

 Между прочим так и случилось. Кучма сказал, что в Украине СПИДа нет, и закрыл в Киеве СПИД-центр.

Даже если б у меня и были деньги на тритерапию, мне нужно б было быть уверенной, что деньги будут у меня всю жизнь. Потому, что если перестать принимать тритерапию, можно сгореть за недели.

Арменикум же обещал совсем другое. Он обещал полное и бесповоротное выздоровление. Л. А. говорил:

-Вы даже детей сможете иметь.

Л.А. уважали. Например, у Полины заболел зуб, так, что опухла щека. Он ее отвез к стоматологу и сам заплатил за лечение. Врач у него спрашивает:

-А что теперь делать с инструментами ?

-Положи в спирт на полчаса и пользуйся дальше.

Например, так и вошло в историю, как больные достали своим поведением охрану. Приехал Л. А., и те ему пожаловались: тот обкололся, то обкурился, тот напился,…но Геворкян  только крикнул:

-Они все - равно, когда вернуться домой, будут колоться! Оставьте их в покое.

 А с другой стороны, даже Колесников когда-то смеялся, что не дай бог Л.А. прикоснется к его Марине!

Но со всех сторон Л.А. это была сила. Как-то в аэропорту с Полиной пошутил молодой человек на рабочем месте, он не хотел ее пропускать, пока она не даст ему свой телефон. Полина по глупости брякнула об этом кому-то из охранников. Через три недели я слышала, как он сказал Полине:

-Того парня в аэропорту уволили.

Полина расстроилась, что из-за нее пострадал человек. Работу найти в Ереване очень не просто.

Как же они определили того бедолагу?

В обратный путь Полину пошел провожать охранник. В аэропорту он спросил у Полины кто к ней приставал? Увидев его, Полина сказала, что его здесь сегодня нет. Может, проговорилась, как его зовут?..

Вообще наши охранники интересные были люди. Высокие, красивые они говорили:

 -Женщин плохих не бывает. Бывают мужчины, которые не знают как себя с ними вести.