Глава 15

Мы курили драп

Не переодеваясь, они с братом забросили в палату чемодан и отправились гулять. Без них было скучно.

Жалко, что я такая неусидчивая, а то бы посмотрела по видику "Армагеддон”,  который еще не видела. Зато кассету, что лежала тут же, я видела. Это был фильм "Детки”. Причем, смотрела я его в 14 лет. И в конце так сочувствовала главному трахальщику, потому, что он жить не мог без секса, а судьба преподнесла ему сюрприз в виде СПИДа. Я тогда подумала: как он, бедный, теперь жить будет? Сама же, когда заболела, ни с крыши не спрыгнула, ни вены себе не перерезала. Хотя, после того, как меня когда-то переломало, начала этим грешить. Даже остались шрамы.

В общем, я продолжала жить, как и жила до этого.

Среди кассет лежала кассета с концертной записью. Там же был и Рикки Мартин, который меня встречал здесь. Там же была первая запись трех французов, которые пели  "Эсмеральду”. На этой кассете было несколько красивых песен. Пела и Шер – самая известная армянка в мире, которой армяне так гордились.

В прошлый раз, когда с кассеты пел Рикки Мартин, Вова у меня спросил:

– Тебе нравится Рикки Мартин?

Честно говоря, живые люди мне нравятся больше, чем те, с которыми я не знакома.

– А ты знаешь, что он голубой?

Голубой, так голубой.

Когда запела Бритни Спирс, Вова удивил меня больше:

– Ей всего 17 лет.

Она оказалась на месяц младше меня. Хотя мне казалось, что она намного старше.

Через несколько часов Вова и Карен вернулись пьяные в больницу. Пришел из нашей группы и армянин Саша, моего роста и моего же веса,  24-х лет.

Они принесли спиртное и с собой. Позвали Полину, та еле сбежала и прибежала в палату. Оказалось, что она совсем не пьет спиртного. Сказала, что может иногда выпить чуть-чуть вина.

В палате были Вова, Карен, Саша и Полинин Хусейн. На кровати лежала едва прикрытая газетой конопля. Много конопли. Они забили пару сигарет, когда зашли мы с Полиной. Мы по очереди подходили к окну и курили. Зато Вова – по палате, туда-сюда, с папиросой в зубах. Становилось чересчур шумно и страшно. Первой ушла Полина, за ней я. Только я отошла от палаты на несколько метров, как раздался крик охранника:

– Вы охренели совсем!!! – Спрашивал он.

Через десять минут этот охранник был у нас:

– Вы представляете?

– Нет, - говорит Полина.

– Нет, вы честно не знаете?

Он смотрел на меня.

– Что не знаем?

Он немного успокоился:

– Эти придурки драп в палате курили!!

Полина выразила удивление:

– Да ты что?

Я тоже округлила глаза.

Он спросил у меня:

– Ты тоже ничего не знаешь?

Я поджала губы:

– У – у.

Он совсем успокоился. И ушел.

Полина опять удивилась:

– Я думала ты не сумеешь соврать. Он смотрит на тебя, а я думаю: все. Не ожидала от тебя.

У Полины словно камень с плеч упал.

Вообще-то врать – это был стиль моей жизни.

С громкими ругательствами в комнату ввалились Вова, Карен и Саша. Сели на свободные кровати. Саша кричал на Вову:

– Ну, ты ж идиот?! Какого хрена ты ходил по палате с папиросой в зубах?! Нет, вы подумайте, – посмотрел он на нас, - охранник заходит, а у нас драп на кровати разложен!

Но Вова как гаркнет что-то в ответ по-армянски. Саша зашелся смехом, за ним засмеялся Вова и его брат. Черт их поймет, ругаются они или мирятся. 

Вова еще немного позлился, посмеялся, встал и ушел.

Ну, куда ты… подумала я.

У меня душа то сворачивалась, то разворачивалась, в зависимости от того видела я Вову или нет. У него были очень красивые ноги, а еще он поднимал вверх правую бровь, в то время как левая оставалась на месте.

В субботу вечером в нашей с Полиной палате сгорела лампочка. Только что горела и вот не горит. Полина позвала охрану. Те вдвоем открутили плафон, заглянули внутрь и поняли, что они ничего сделать не могут. Позвали  ребят. Те сделали то же самое, и результат оказался тем же. Они смеялись и разводили руками.

– Тогда мы пойдем в другую палату, – сказала Полина.

И мы пошли в первую палату, в которой я лежала прошлый раз.

Глава 16

Выбери меня…выбери меня

После отбоя я возвращалась из душа, мимо палаты Сережи и Андрея. Андрей перехватил меня в коридоре. И затянул в палату. Мне казалось, что он с Алиной.

Посадил меня на кровать, не включая свет, что б не будить остальных. А сам с Сережей встал передо мной.

-Мы тут подумали, - сказал он, - долго думали и решили, что если ты нравишься нам обоим, то должна сама выбрать кого-нибудь одного из нас.

Они действительно долго думали.

Мне стало не по себе и смешно.

-Я пойду к себе.

-Ты отсюда не уйдешь, пока не скажешь о своем решении.

О каком решении?! Даже если Сережа мне нравится больше, чем Андрей, я ведь все - равно им об этом не скажу…

-Хорошо, тогда рассказывайте, что каждый из вас мне может предложить?

Андрей опешил, а Сережа начал скороговоркой:

-У меня бабушка завещала наследство тому из нас, кто первый жениться. И четырехкомнатная квартира в Ереване.

Я посмотрела на Андрея:

-А ты?

-У меня ничего нет. Я могу тебе предложить только свой город Адлер.

Очень хорошо. Адлер я очень любила. Была в детстве с сестрой там в лагере и видела его красивую природу. Пальмы…море…

Предложение было не богатым, но искренним.

-Отпустите меня, пожалуйста, до завтра.

Я чуть не встала, но они подошли ко мне плотнее.

-И завтра утром ты нам ответишь?

-Угу, - сказала я, не открывая рот.

Главное было уйти. До завтра еще далеко.

Андрей поставил точку:

-Но только до завтра.

Глава 17

Беламор канал

Я лежала и не хотела засыпать, потому, что неизменно наступило бы утро.

В воскресенье в отделении было некуда плюнуть.

Ночью прилетела Алина. И выяснилось такое! Она уже успела переспать с Андреем. И не раз. Хуже того:

-Я его люблю, - сказала она мне.

Мне было стыдно за Андрея, но Алине я ничего не рассказала.

В понедельник после капельниц начался дурдом.

В больнице было два магнитофона. Один подарил Геворкян, который стоял в палате у Димы. Другой привез кто-то из дома. И тот стоял у Вовы с Кареном. Полине захотелось музыки, и она отправила меня за магнитофоном. Полина добавляла мне смелости, и я пошла в столовую, где сидел Дима. И Вова. Кушали. Подходя к Диме, я спросила про магнитофон. Вова услышал:

-Иди у нас в палате возьми. Скажи, что я разрешил.

У него в палате магнитофон молчал. И я забрала его с тумбочки:

-Мне Вова разрешил, - сказала я удивленному Карену.

Развернулась и пошла к себе в палату.

Полина меня поприветствовала и поинтересовалась:

-Ты слушаешь блатные песни?

-Нет, - я их, честно, не любила.

-Я сейчас включу такие, которые тебе понравятся.

Я впервые услышала песни "Беломор-канала”, и мне действительно понравилось.

Магнитофон пел…

Правду говорят, что ночью мы делаем такие поступки, которых бы ни за что не совершили днем. Мои вчерашние друзья утром не пришли. Ну и плохо. Не известно было чего ждать дальше.

В окна светило яркое солнце. В Ереване еще продолжалось лето. Пациенты разбились на две группы. Одна напивалась в одной палате, другая – в другой. Ближе всех я была знакома с Димой, поэтому, взяв его под руку, оставила, наконец, свою палату.

-Куда ты хочешь, сюда или туда?

-Туда.

То есть к Диме. Мы выпили водки, Дима с другим больным играл в нарды, а я кидала его кости. Почему-то ему везло. Потом мы отправились в другую палату, где был Вова и остальные.

Вова попросил меня принести из его палаты фрукты.

Когда я возвращалась, то в одной руке держала виноград, а в другой персики. И тут на встречу вышел Андрей. Ему было весело. Он прижал меня к стенке,…то есть загнал меня в угол. Он стал приближаться, когда дверь напротив открылась, стукнувшись о стену.

-Ну где фр…

Вова увидел меня, улыбнулся:

-Что это тут происходит? Проходи, - он пропустил меня в палату.

Глаза у меня были соловые, рот до ушей…

Долго сидеть было не прилично, и я ушла к себе.

Глава 18

…и я влюбилась

Перед самой дверью меня остановил Сережа. Улыбнулся. Он был всего на год старше меня.

-Так кого ты выбрала?

В моем состоянии мне было почти все равно. Я поманила его пальцем. Он наклонился к моему уху.

-Конечно, мне нравишься ты.

За мной пришел Вова и еще пару человек. Пришла Алина, наверно от Андрея:

-Там тебя Дима зовет. Он у себя в палате.

Я – человек добрый… когда я подошла к двери, там стоял Вова:

-Разрешите вас пригласить на танец?

-Нет, - я отрицательно покачала головой. И врезалась в его руку, которой он уперся об косяк и преградил мне выход:

-Нет, ты сначала потанцуешь со мной.

Честное слово! Быстрее было согласиться.

Но, когда песня закончилась, я пошла к Диме.

Зря. Ничего хорошего меня там не ждало. Он лежал на кровати. Когда я поняла, что он нечеловечески пьян, развернулась и пошла обратно. Но он побежал меня догонять. Догнал, и мы вместе шлепнулись на пол. Я ударила бок. Он, извинившись и немного испугавшись, отпустил меня.

Почему-то в палате никого не было.

Одной в комнате стало скучно.

У Димы  позвал меня Сережа:

-Пойдем в другую палату, я хочу поговорить с тобой.

В общем, когда он должен был уже меня поцеловать, в комнату ввалился шатающийся Дима?

-А че это вы здесь делаете?

-Тебя никто не звал сюда.

Я молчу.

Дима намного тяжелее Сережи и выше, но тот явно нарывался на неприятность:

-Вообще-то ты нам мешаешь.

-Это кто – кому еще мешает.

-Иди на х…й!

Я не успела отскочить и тоже немного потерпела. Слава богу, эти двое не долго качались по полу. В палату зашли врач и охранник. Не долго думая и воспользовавшись секундой, когда на меня не смотрели, я тихо вышла. Но охранник потом меня предупредил:

-Иди и сиди в своей палате. Что б никуда не выходила.

Да ладно, я не долго мучилась угрызениями совести. Правда, Сережу было жалко. Но Дима, по сути меня спас от необдуманного поступка.

 В нашей палате сидели Полина, неравнодушный к ней Карен, Саша, Алина и Вова.

Я села на свою кровать. Играла медленная мелодия. Вова подошел ко мне и протянул мне руку:

-Синьора?..

Я встала.

Мы танцевали и разговаривали. Он задавал мне все те же банальные вопросы, на которые я уже отвечала тысячу  раз. Полина с Кареном встали и вышли.

Хорошо, что я в школе занималась танцами…

Саша поманил Алину, и они встали и вышли.  Только я это поздно поняла. Почему-то закончилась одна медленная песня и началась другая медленная песня. Он остановился почему-то посредине песни.

-Ты знаешь, Кристина, что мне похрен, что от тебя хочет Дима и другие?

-Знаю…

Он начал наклоняться ко мне. Я встала на носки и дотронулась до его губ. Пока мы целовались, я вспомнила, как я на него смотрела, как я с ним тихо разговаривала, как я делала вид, что не обращаю на него внимания… или не делала? И  я себе разрешила его любить.

Я его любила и совсем не чувствовала ни боязни, ни неловкости. Он был высоким, красивым и сильным. И целовался он так, как я любила. Все у нас получилось хорошо, и назад возвращаться не хотелось.

Он поднял меня и посадил на себя так, что б я обняла ногами его талию.

-А ты сильный.

 -Я боксом занимался и плаванием.

Ну да, ну да. Это я где-то  слышала.

Моя голова была выше его, и я наклонялась, что б его целовать. Он спустил меня вниз и стал отходить назад, ведя меня за собой. Так мы упали на кровать и стали целоваться там. Он обнимал меня и прижимал к себе, как дверь открылась. На пороге стоял охранник. Вова прижал меня сильнее, когда я хотела отстраниться.

-Ты тут? – Спросил охранник.

Я ответила:

-Да.

Охранник прикрыл дверь с той стороны. Вова посмотрел на меня.

-Да там Дима с Сережей подрались…

-Кто?

Это его развеселило. Ничего себе? Две совершенно разные весовые категории.

-Дима? С Сергеем?

В этот момент зашел Саша, сел напротив нас. Вова что-то по-армянски спросил у него. Он тоже развеселился и сказал мне:

-Из-за тебя ведь все.

Я с криком отмахнулась:

-Не - ет! Просто Сережа Диму далеко послал!

-Из-за тебя, из-за тебя,- смеялся Саша.

-И че? – Встал на локоть Вова.

-И теперь меня из палаты не выпускают.

Я босиком прошлепала туда – сюда по палате.

-Не ходи босиком, - сказал Саша. – Сережа расстроенный в палате плачет лежит.

-Я сейчас приду.

Перед самой дверью в Сережину палату я услышала за спиной:

-Ты куда? Иди обратно.

Это был охранник.

Я прикрыла едва открывшуюся дверь:

-Но я только хотела…

-Иди в палату! – Повысил тот голос.

И я пошла в палату.

К Вове.

                                                    *****

Мне нельзя было тебя целовать,

Я не должна была влюбляться!

И нужно было сразу бежать,

Как только стал ты ко мне наклоняться.

Мне нельзя было с тобой танцевать,

Танец не мог столько продолжаться!

И я должна была сразу понять,

Не суждено вдвоем нам остаться.

Но я растерялась

И все позабыла.

И я целовалась,

Тебя я любила.

Все было случайно,

Но я привязалась.

Теперь я в отчаянье,

Что с тобою связалась.

Я знаю теперь – мне нельзя было, нет,

К губам твоим тогда прижаться.

Случайное счастье – сумасшедшего бред,

С ним не легко потом так расстаться.

Я от тебя отрекаюсь -

Это любовь.

Я забыть все стараюсь –

Это любовь.

И, когда понимаю –

Это любовь,

Все опять начинаю –

Страдать и плакать вновь.

Я прошлое свое читаю –

Это любовь.

От злости книгу закрываю –

Это любовь.

Лучше не думать, не знать,

Лучше бесчувственной быть.

Лучше когда-то сбежать,

Чем так вот сложно любить.