Прошло пять месяцев…

Колесникова освободили. Прошло восемь месяцев после выборов президента… и Ющенко уволил Тимошенко. И вместе с ней все правительство. Не испугался ни Бога - ни черта. Сказал, что она постоянно грызлась со всеми, и поэтому она ему не нужна. А она же просто пыталась что-то сделать! Ну так вот. Один из каналов показал как все начиналось, как люди на майдане  скандировали: «Ю – щен – ко!!! Ю – щен – ко!!!» И так громко! Стояли и орали, а он их предал. Ведь если бы не Тимошенко… кому тот Ющенко нужен?! Мне даже стало смешно, когда я услышала, что Ющенко уволил Тимошенко. Настя из Москвы прислала на мобильник сообщение, что Ющенко - конец, и ей его жалко, но не очень. Она сказала то, что все мы про себя подумали. Такая толпа орала за него, а он… Нет, они забыли свои обещания? Это же смешно. Стыдно в конце – концов перед всем миром! Все так ждали… я не знаю чего все ждали, а может и не ждали – а боялись того, что произойдет в Украине.

Папа говорил:

-Народ – умный, и ему на все это плевать. Просто мы еще не закончили то, что начали. Мы начали борьбу против Кучмы. Теперь всему этому будет продолжение. Посмотрим, чем это все закончится. Через полгода – выборы, Тимошенко конечно пройдет, и тогда…

Я не думаю, что мы будем ждать полгода, а с другой стороны можно и подождать, что нам терять? Тимошенко – будет президентом, в этом уже никто не сомневается.

                                                                             14 сентября 2005 года

Вечер. Идет сериал «Клон», и сорокалетние герои рассуждают о том – что бы они сказали себе, если бы встретили себя в двадцатилетнем возрасте? Один герой – наркоман и вспоминает, что тогда он был совсем пропащим. Я задумалась… что я могла сказать себе – пятнадцатилетней? В принципе, ребенку? Я бы себя пожалела, потому, что тогда я искала большой и светлой любви, но нигде не могла найти. В принципе, как и все девочки… Я бы себе сказала, что в жизни счастья бывают только моменты! И его надо разглядеть, и ему надо радоваться… потому, что каждый человек одинок и живет в своем мире. Хорошо, если в любви пути одного человека пересекаются на несколько секунд с дорогами другого…

 Я бы – пятнадцатилетняя – покрутила у виска и сказала, что я – взрослая – большая дура. Потому, что счастье есть. Большое и светлое.

Как можно ребенку  объяснить, что счастья в этом мире не бывает? Ведь ребенок верит в принцев и в сказки… «Дети живут на небесах», - сказал Иисус. Хорошо, если на небе будет все так – как в глазах ребенка…

Мы с мамой принесли домой еще двух полудохлых котят – что б выходить. Их кто-то бросил, и мы их спасали. Одному выжить не удалось, но другое у нас так и осталось. Еще утром я смотрела на котенка – он совсем еще маленький и кричит за мамкой, а мы с мамой его выкармливаем с пипетки. Так вот, оно, - потому что мы не знаем кто это: он или она? – оно ползало по дивану и кричало, плакало. А я спрашивала:

-Несчастье… когда ты уже станешь счастьем?

Потому что моя нервная система не выдерживала смотреть на это животное, и потому что я думала, что оно подрастет, примет вид котенка – а не заводной игрушки – станет играться и будет радовать глаз. Но теперь я понимаю – что я дура! Оно так умильно смокчет соску… такая маленькая, хорошенькая мордочка… почему я этого не хотела замечать? И было б как и раньше: я бы проморгала то настоящее счастье, что может быть, продолжая мечтать о том - чего никогда не будет. А потом бы я еще чего-нибудь захотела… и опять не увидела никакого счастья…

Во всем виновата я сама. Во всех моих несчастьях. Не потому что счастья мне бог не давал, - а потому что я не так на все смотрела. В моей душе откладывалось так много страданий, но почему я не увидела… не успела за всем этим самой жизни?!

Теперь я скажу себе, что я не буду жалеть ни об одной минуте того счастья – которое у меня было. С кем бы оно не было. Я была с Вовой… а потом пожалела об этом, потому  что все время была с ним несчастлива. Но несчастлива я была только потому что сама так хотела! Ведь наши пути пересекались, и пересекались… я была глупой, но в этом тоже никто не виноват. Я была ребенком. А он? Он тоже – еще не взрослый мужчина. В общем, об этом я не хочу больше думать. Я буду думать о настоящем. Только что хотела сказать – о будущем, но это  тоже было бы неправильно.

Надо научиться, надо тренироваться… что бы замечать то счастье, что дается. Просто мечты мои тоже изменились. Я даже больше не мечтаю. Я чего-нибудь хочу! И это себе представляю.

Больше того. Я теперь знаю, что судьба – это не любовь всей жизни. Это даже может быть наоборот – нелюбовь, но то, что будет с тобой по жизни.

Больше того. Я знаю, что даже такой вариант может быть лучше, чем страдать с любовью всей своей жизни.

Почему страдать? Потому что любовь – это счастье – это еще вопрос. Когда человек тебе равнодушен, тогда тебе наплевать и на тот чужой мир в котором он живет. А когда приходит любовь – уже не наплевать. Другое дело, что любовь – это лекарство от всех болезней… и в этом ее счастье. То есть наше. То есть… я уже запуталась.

А почему я пришла ко всем этим выводам? Потому что повзрослела, потому что мы поругались с мамой, потому что я поняла, что даже мама может тебя предать. Стало быть, каждый человек в этом мире одинок…

                                                                                   15 сентября 2005 г.

Настя попросила, что б ей поездом передали кое – какие вещи в Москву. Сегодня утром мы выехали в город, что б выполнить Настину просьбу… и купить мне кожаную курточку. Я три месяца копила свою пенсию и накопила 900 гривен. Папа добавил сотню и получилось 200 долларов.

Были курточки дороже, были курточки дешевле, но у меня получилась черная курточка ровно за 1000 гривен.

Мы заехали на вокзал, мама с папой пошли, отдали проводнице сумку с вещами, что требовалось передать Насте, потом мы заехали на продуктовый рынок… и еще пришлось заехать по пути на автовокзал, потому что мама собиралась ехать в Ростов – ровно год, как похоронили ее маму – и узнавать когда ходят автобусы. Папа заправил машину, и мы поехали обратно.

Ехали – ехали, а потом вдруг встали.

-Что такое? – спросила я.

Но мне в ответ было молчание. Тогда я увидела, что все машины останавливаются… потому что идет похоронная процессия.

Я сидела и смотрела. Первый человек – мужчина – нес большой черный крест. Дальше шли люди, уже все немолодые. Черный крест… это знак чего? Того, что этому человеку уже ничего не нужно?

Мне надо было на это посмотреть. Потому что смерть – это неотъемная часть жизни. К этому постепенно привыкаешь, потому что жизнь иногда достает и жить становится невозможно, и уж лучше смерть.

Процессия была недолгой. В середине шел маленький мальчик и прикрывал лицо руками. А потом я увидела плачущую старую женщину и подумала, что это умер или ее ребенок, или ее муж – потому что мужчины рядом с ней не было.

Я сказала вслух:

-Женщина идет плачет, видно кто-то из её родных…

Папа ответил:

-Ну хоть кто-то плачет.

Тогда мама начала вспоминать как хоронила свою мать:

-На похоронах уже такое состояние, что ничего не соображаешь. Потом уже сидишь и ничего этого не помнишь.

Я тоже кое – что об этом знала:

-Правильно, потому что это шок. Бывает даже начинают смеяться на похоронах, так это же не от счастья, а потому что у людей шок. Когда ты можешь плакать – это еще не самое худшее…

Мама продолжала:

-Вот понимаешь – что уже все, ничего сделать нельзя…

Я увидела, что глаза у мамы мокрые от слез и решила с ней поговорить:

-Это потому, что ты хочешь всех спасти.

Я вчера думала о том, что я все воспринимала неправильно – вместо счастья искала несчастье, но мама ведь делает всю жизнь то же самое.

-Это нормальное желание всех людей, - сказал папа.

-…А я, - говорю я, - теперь понимаю, что спасать надо не тело – а душу. В любом случае: живое тело или мертвое.

Я думала про себя о том, что жизнь человеку совсем не нужна, если душа его страдает и загублена. Если так бывает при жизни, то хоть после смерти надо как- то это изменить…

Процессия прошла, и мы поехали дальше. Мы до сих пор не могли решить – ехать маме в Ростов, или просто перевести ее брату деньги, что б он сам сделал там все, что надо?

Мама решила:

-Нет, я все – таки поеду.

Я решила:

-Если тебе этого хочется, то ехать надо.

Папа решил:

-При чем тут «хочется»? Надо – значит надо. Если тебе, - он обратился к маме, - нужно увидеть своего отца… кто знает, сможешь ли ты его увидеть еще…

Все сводилось к тому, что у нас не было почти денег. И ждать лучшего… мы уже учимся не ждать.

Все. Теперь я начала думать. Мы ехали, и я думала…

 Если очень чего-то хочешь, то значит это надо сделать. Вот например, я с два месяца назад начала посылать в Интернет свои стихи и поэмы. Теперь у меня 80 читателей. Пока 80. одна девочка прочитала сборник моих стихов под названием «Дорога в облака» и прислала мне письмо со своим стихом под названием «Останься». Может она еще не знает, что мне это название очень нужно было, может ей просто почему-то очень захотелось послать мне стих с таким названием – но бог… Бог хотел, чтоб на мои слова «дорога в облака» пришел ответ «останься». Так было должно, (ударение на первый слог). Такая игра богов… я читаю мифы и легенды древней Греции, так там всегда боги играют в свои игры – а люди страдают.

Но речь не об этом. Я думаю дальше.

Дело не в том, что я хочу чего-то или не хочу. Мне что-то нужно, или не нужно. В этом все дело. А не в том, что я кому-то не нужна. Или никому не нужно. Вопрос в другом: мне кто-то нужен? Если да – то флаг мне в руки и вперед.

И дело даже не в том, что что-то должно, - ударение на первый слог. Нет, конкретно: что мне нужно? Секрет.

Действительно, первичное начало этого слова – «хочу». Пока ты еще ребенок. Но теперь я должна признаться себе, что мне что-то нужно. Не потому что я такая хорошая или плохая, а потому что у меня такая физиология.

Раньше мне очень нужно было позвонить Вове, потом мне нужно было к нему приехать. Потом мне нужно было хотя бы поговорить с Сашей. Но не сложилось. Папа у нас такой человек, что всех вокруг себя подавляет. Вот я и сошла с ума. Хорошо было раньше, когда я могла себе сказать, что я просто «хочу». И просто не получилось. Но теперь я знаю – что мне нужно. И теперь я знаю, что если я этого не получу, то я сойду с ума. Я не виновата в этом! Я не просто так этого требую! Не знаю, как еще об этом говорить…

Почему мне был нужен один Вова? Потому что я только его понимала. Я понимала, когда он говорил, что не может жить без наркотиков; я понимала, когда он говорил, что ему нравится сначала уколоться – а потом все остальное: танцы, шманцы… я сама была точно такой.

Сегодня все изменилось, мне больше Вова не нужен. И вообще пока не было такого мужчины, который был мне нужен. Но если так пойдет и дальше, мое место там вот, в психушке.

Я думала дальше.

-Папа, а как так получилось, что тогда после выборов люди вышли на площадь? Что их туда вывело? Кто первый?

-Деньги, - отвечал папа. – Там поставили палатки, люди ждали… еще до результатов выборов. Деньги. Миллионы долларов. Ющенко думал, что те палатки поднимут бунт, но людей и так пришло такое количество, что случилось то, что случилось.

-Я просто думаю, почему с Тимошенко так не получилось? А что это за выборы будут через полгода?

-Парламента, - отвечал папа, - а дальше уже подписан договор, что вся власть переходит в руки премьер – министра.

-А как будет выбираться премьер – министр?

-Чья партия победит на выборах, тот и будет ставить кандидатуру.

Теперь я поняла. Через полгода снова поставят палатки… и снова начнется борьба:

-О – о, это будет интересно!

-Очень интересно! – Отвечал папа, - только эти события так быстро развиваются, что я не думаю, что люди будут ждать полгода.

Мне бы тоже этого очень хотелось:

-Но у Юльки нет денег.

-Березовский даст! – сказала мама.

А потом вспомнила:

-Он уже раз давал.

И они с папой засмеялись:

-Дурак, - смеялся папа.

-Кому, - спросила я.

-Ющенко!

Мы приехали домой.

Нас ждал зверинец.

Первым забежал в дом собака, потом папа принес кота – достал под машиной… когда этих накормили, мама достала кричащего котенка и мы с ней начали заниматься им. Не знаю сколько прошло времени пока я свободно вздохнула. Смотрю, а папа на кухне уже обедает. Он что у нас, - подумала я, - в качестве домашнего животного? Не знаю, но к котенку он ревнует так же, как и наш большой кот. Дело в том, что я тоже хотела есть. Но надо было еще померить курточку.

Пока мы возились с мамой в зале с малым, большой полез в погреб и где-то там затерялся. Мама мне говорит:

-Иди, поищи.

-Да ладно, пусть поиграется там!

Когда малой был уже накормлен и выгулян, и находился в своем ящике, я заглянула к нему. Мне нужно было посмотреть на него.

-Нашел? – спрашивает мама у папы.

-Нашел! – кричит – ругается папа.

Слышу, мама с папой смеются – заливаются: папа пошел искать в погребе кота.

-Иди, Кристина, посмотри! – кричит мама мне.

Я выглядываю из котельной – там уголок котенка.

Вижу, там наверху, на полке стоит большой ящик – а из него выглядывает наш большой кот…

                                                                         16 сентября 2005 г.

Папа говорил, что надо спросить людей – что они думают обо всем этом? Я одним глазом смотрю на все эти телемарафоны и понимаю, что люди понимают только одно – что Ющенко предал Тимошенко.

Вечером шло шоу Опры, в котором свою роль играла Николь Кидман. Роль такого светлого существа… а может она действительно такая? Скорее всего. И тут я вспомнила, как один охранник в Ереванской больнице говорил: «Плохих женщин не бывает». Как же хорошо это сознавать! Я смотрю на Николь Кидман да и всех остальных женщин – они как – будто спят. У них как – будто закрыты глаза… и слава богу.

Вчера я услышала такую фразу: « Человек – это тюбик. Только не с зубной пастой – а с говном. И каждый день это говно надо из себя выдавливать. Есть большие тюбики…». Дальше все понятно. Мама этого не поняла и сказала мне:

-А может это сказал какой-то придурок и ему верить не надо?

Вот такие мы – женщины.

Хотя раньше я думала, что женщина – это дьявольское отродье, потому что в каждой из нас сидит ведьма. А мужчина – божье творенье.

Самое интересное – найти мужчину, который бы понимал и первое мое предположение и второе, короче говоря – был бы умным. И с этим мирился. Не пытался меня изменить и немножко сходил по мне с ума. Еще недавно я старалась не упустить нить той мудрости, которую я, вижу, довести до конца мне не удастся. Потому что я – женщина. И слава богу…