Литературное издательство
Главная » Произведения » Алина Нечай » Алина Нечай | [ Добавить произведение ] |
Глава 16 Шизофрения Пятница
тринадцатое. Пришло время позвонить в больницу, что б узнать результат анализа
на СПИД. Мама
подошла в зале к телефону: -Может
мы сегодня еще подождем и не будем звонить? – Испугалась она. – Ведь
тринадцатое. -Да
ладно тебе, звони, - не поверила я в это все. А
папа был того же мнения. Но
таки звонить не стоило. Врач
по телефону маме сказала: -Анализов
пока нет. Но Кристина должна в понедельник лечь. Будет комиссия, и ей надо
находиться в больнице. Когда
мама положила трубку и это мне пересказала, я начала верить в число 13, как в
несчастливое число. -Не поеду!
– Отрезала я. Мама
расстроилась: -Ну
а что мне врачу сказать? -Хорошенькое
это дело, - папа был на моей стороне, - снова смотреть на все те ужасы, которые
с ее слабой психикой ей придется опять видеть. Я
чуть не заплакала, хотя слезы – это признак болезни. Я как представила
себе…кто-то кричит, потому, что ей плохо; кто-то пристает, потому, что мало,
что соображает; кто-то ходит по коридору туда – обратно с отрешенным видом, и
все на моих глазах сходят с ума! Но
хочешь – не хочешь…и маму обижать я не хотела. В общем, я подумаю об этом
потом. Нет, не завтра, а через три дня, когда буду собирать сумку с постельным
бельем, халатом, зубной пастой и т. п. Спасибо,
что эти три дня о больнице даже не заикались. Я понимала, что если откажусь –
меня никто заставлять не будет. Да, хорошо сказать. А на самом деле, мне бы
пришлось долгое время после этого быть в Непале у мамы. Она бы думала, что
старается этого не показывать, но мне бы было неприятно и просто неудобно жить
под ее взглядом. Я опять бы думала, что сделала что-то не так. Что очень
провинилась. А я ведь выздоравливаю? Такого допускать было нельзя. В
воскресенье вечером папа заметил, как я несу с кухни в свою больничную пластмассовую чашку к себе в
комнату. -А
что ты делаешь? -Слаживаюсь. -Так
ты все-таки решила ехать? А сможешь? Я
немного помолчала, справляясь со своими чувствами: -Я
сейчас не хочу об этом думать. -Правильно. По
его голосу я услышала, что у него камень с души свалился. -Как
ты сейчас себя чувствуешь, ты бы смогла перестать пить респолепт? -Нет,
мне страшно, что я опять сойду с ума. У
мамы сразу появился довольный вид…конечно она не хотела ложить свою дочь в
сумасшедший дом, но она очень боялась, что если не послушаться врача, опять
станет хуже. Первые
дни, когда я попала в больницу, мама сама с ума сходила. Она жалела меня, и
вообще не верила, что мне так можно помочь. Когда же через две недели я
улыбнулась и обняла ее, она изменила свое отношение к психиатрии и врачам.
Теперь она не думает, надо это, не надо…просто как слепой котенок делает то,
что говорит врач. Она пока еще не привыкла к спокойной жизни, и очень боится,
что у меня снова поедет крыша. Мы
сели в машину и поехали в город. Конечно же настроения у меня не было. -Я
не понимаю, зачем мне ложиться? Я же чувствую себя здоровой. -Ты
же еще вчера мне говорила, что без таблеток пока не можешь… Это
было вчера. -Папа, это было вчера. А сегодня я чувствую,
что уже смогла бы спокойно и не пить респолепт. Я с каждым днем чувствую себя
по-другому. Папа
не стал со мной спорить, хотя по его вздоху я поняла, что он этого хочет. Он
перевел тему: -Мы
будем становиться на группу, или нет? Мама
говорит: -Со
мной и с папой в любой момент может что-нибудь случиться. Может такое быть, что
нам и таблетки тебе не за что будет купить. Вон, у папы на работе ничего не
получается…на группе ты будешь получать хоть какие-то деньги, и я буду более –
менее спокойна за тебя. Я не
хотела лежать в больнице лишние дни, поэтому с мамой не согласилась. Папа тоже: -Ты
не права, что ей дадут те сто гривен? Даже на упаковку респолепта не хватит. Да и
статус инвалида мне не нравился: -Мне
кажется, мама, что если у папы не будет возможности нас кормить, одевать и
лечить, то эти сто гривен все равно останется только засунуть себе в задницу! Я
теперь мало когда выражалась, но сейчас надо было для пущей убедительности. -Вот
именно, - согласился папа, - конечно, врач удивится: все бешеные бабки готовы
заплатить, что б их определили на группу, а тут она берется все сама сделать и
бесплатно. Но она не понимает, что нам не пенсия нужна, - папа сделал ударение
на слове не понимает, - нам необходим в жизни второй шанс! И похоже, ее лечение
этот шанс нам дает. Я не
понимала отца. Какой, к черту, второй шанс, когда я даже не знаю и не понимаю,
что со мной происходит? Я не знаю, как жить, о чем думать…это, что, похоже на
второй шанс? Я не
понимала еще, кем была и как изменилась, и еще измениться должна. Я никогда не
смотрела на себя со стороны, в отличие от папы. Может мне бы и хотелось жить
по-людски, только пока я еще оставалась в своем мире, где не было никому места,
кроме меня самой. -Я
не знаю, делайте, как хотите. Вот
так всегда: мама недовольна, и папа злится. Но в
этот момент я на мамино недовольство не захотела обратить внимание, я
улыбалась, думая, что скоротила себе срок пребывания в неволе. Это
я сейчас улыбалась, а чуть позже даже папа будет говорить: "Я же знал, что ей
не надо было ложиться!”. А мамин недовольный вид исчезнет надолго. Или это я
перестану видеть в ней этот недовольный вид. И почему я раньше так думала? Ведь
это просто мама, и все… В
кабинете мы поздоровались с моим врачом. Она улыбалась. -Ну,
что, приехали? Так будем ее на группу ставить или нет? -Конечно,
спасибо вам, но пока не надо, - папа у нас вообще очень вежливый человек. Я
еще надеялась, что тут не останусь, но врач сказала: -Все
равно ей надо остаться, что б пройти психолога…это займет всего три дня, не
больше. -Хорошо,
если это обязательно… -Желательно. Я с
такой постановкой вопроса не соглашалась. Если это всего лишь желательно, то
значит не обязательно? Но слова не сказала. -…сегодня
уже психолог не поработает с тобой, а завтра и послезавтра ты пройдешь
психолога и можешь ехать домой. Я
подсчитала, что в среду после обеда уже буду дома. Если, конечно, не в четверг.
Мало ли что может помешать. И я просто чувствовала, что таки помешает. Для меня
лишний день здесь был, как год. Врач
отправила меня в туже палату, из которой я выписывалась недавно: -Ну
тогда иди в свою родную палату. Родители
еще оставались в кабинете. Я
забросила пакет на свободную кровать возле стенки и пошла в туалет. Здесь
курили девушки…и ругались. Я поняла, что кто-то кого-то ударил, и теперь кто-то
угрожал: -Теперь,
ты, сука, должна мне! Пусть твоя мать купит мне сигарет. -Ты
еще не знаешь, кто моя мама. -Ой-ой-ой,
напугала! Что б мне были сигареты вечером! - И девушка покинула помещение
туалета. Я
опять вспомнила фильм "Клетка”, где все больные в психушке ругались и дрались
до смертоубийства. Ох, я же испугалась! На мое сознание словно легла какая-то
тень, и все слова я услышала откуда-то сверху. Для меня перестали существовать
диалоги между людьми, мне показалось, что все голоса разговаривают о том, что
должно попасть в мои уши. Все разговоры были только для меня. Я
пришла в палату и увидела, что на кровати под окном сидит та девушка, которую в
туалете обидели, и которая потребовала за это сигарет. Она мне сначала
показалась очень злой и опасной. Но
ко мне она обратилась нормально: -Как
тебя зовут? -Кристина. -Я
Анжела. Мой
страх прошел, и я расслабилась. Никакой она и не зверь. У нее был просто вид
обиженного человека. -Что
там у вас случилось? -Да
она меня в живот ударила! Я
подумала, хоть бы меня миновала такая участь. Ведь я совсем не понимаю шуток и
очень мнительная. -Что
у тебя за болезнь? – Спросила Анжела. -Я
пока даже не знаю. Что-то похожее на шизофрению. У меня это с детства.. -Да-да,
у меня тоже. Это у нас болезнь души, заболевание на генном уровне. Врачи и сами
еще не знают как это лечить. Это
было хорошо, значит душа у нас есть. Я вообще, глядя на нервную Анжелу,
почувствовала себя здоровым, нормальным человеком, потому, что была намного
спокойней. -Ты
какой раз лежишь? -Первый,
- сказала я. -А я
четвертый. Чем
больше я здесь узнавала, тем меньше мне хотелось знать. Я наверно даже
побледнела. Четвертый раз…такая перспектива меня не прельщала: -А
за какой промежуток времени? -За
два года – это четвертый раз. Я сама пришла в больницу, меня не на "скорой”
привезли. Когда
ей стало плохо, Анжела была за границей на заработках. Что б как-то долететь
домой, она наглоталась фенозепама, а потом руки в ноги и прибежала в больницу.
Ночью. -А
меня тоже не на "скорой”, - родители. А какие таблетки ты пьешь? Не респолепт? -я
раньше когда-то пила респолепт. Теперь мне делают раз в два месяца специальный
укол, что б крыша не ехала. Я не
могла ни понять ни смириться с этим. С тем, что как не лечи, все равно не
помогает и ты оказываешься здесь: -И
ты все равно попала сюда… -Я,
правда, первый раз, когда меня выписали, смывала таблетки в унитаз, может
поэтому и опять заболела. Она
меня успокоила этим. Видно
было, что разговор ей дается с трудом. Ее что-то тревожит. Оно и понятно, не на
курорте же она. -У
меня есть дочка, - лицо Анжелы засветилось. -А
сколько тебе лет? -26. -Не
скажешь. Намного моложе выглядишь. -Я
первый раз год пролежала дома в кровати с депрессией. Меня не мог в чувства
привести даже собственный ребенок. Мне было все абсолютно все равно. Даже дочка
меня не интересовала. Я
это приняла как факт. Потому, что не смогла понять, как человеку могло быть
целый год так плохо, и никто ничего не делал. Что Анжела чувствовала тогда? Как
именно ей было плохо? Я только знала, что когда становится плохо из-за больной
психики, это в отличие от общепринятого мнения болеет не голова, а становится
плохо физически. Только так, что не объяснить никому. Поэтому и сидишь
утупившись в одну точку, не зная, что с тобой. Если бы болезнь давала отупение. Нет, она так
издевается над тобой!.. Как только бог мог додуматься до такого… Я
думала смогу удрать, Когда
в психушку я попала. Но
нет, едрена мать, Надолго
пациенткой стала. Здесь
есть подруги и враги, Но
нет веселья здесь. Здесь
есть больные и врачи, Здесь
дьявола и бога смесь. Еще
не видела кино – В
котором побывала. Никто
не снял того еще, Чего
я повидала. Мы
словно мертвые лежим, Что
бы душою не страдать. Что
б не страдать мы просто спим, Что
бы потом проснуться, встать, И
ужас прошлого забыть, Забыть
навек, не вспоминать, Иначе
дальше нам не жить, Мы
если будем вспоминать, О
том, что есть внутри душа, Ох,
как она болит…болит… Когда
весь свет против тебя, Душа
твоя словно горит… Сегодня
к психологу меня не позвали и делать было нечего. Наступило время тихого часа.
Я из дома взяла книжку Кнута Гамсуна, и теперь, поджав под себя ноги, сидела на
кровати и пыталась читать. Я его читала только потому, что ему даже за одну
книгу вручили Нобелевскую премию. Ее я прочла раньше. Но эта же была совсем
скучной. Нянечка заглянула в палату, увидела, что я что-то читаю, и спросила: -Интересно? -Нет! Я
засмеялась. Но
делать что-то надо было? Я на одном месте долго сидеть не могла. И Анжела тоже.
Она позвала меня: -Пойдем, походим по коридору. Я
пошла за ней, не зная, как можно ходить под наблюдением медсестры. Но пошла с
улыбкой. От
туалета до поста медсестры и до нянечек, следящих за порядком, был такой
коридор – аппендицит, который им был невиден. Вот мы и коротали там время. В
пять часов тихий час закончился, и пришло время ужина. А потом и вечерних
таблеток. Я с места не сдвинулась, а осталась в своей кровати – у меня был
только респолепт утром. Но вдруг я услышала, как крикнули мою фамилию. Я
удивилась и подошла на пост: -У
меня же нет таблеток… Медсестра
подняла в ладошке маленькую желтую таблетку: -Пей,
это элениум. Я с
неохотой выпила, потому, что ох как не хотела почувствовать, что таблетка
как-то действует. Не хотела становиться сонной…через какое-то время я
почувствовала, что мне стало хорошо. Что за чудо-таблетка? Ушел непокой, и я
вроде нашла в мире свое место. Я просто села в кровати и спокойно начала читать
книгу. Никуда не рвалась и все было хорошо. Я поняла, как мне было на самом
деле плохо до того, как мне дали элениум. Потом
я полежала без дела, стараясь запомнить это чувство: как надо жить и как надо
думать. Потому, что мне что-то подсказывала, что это не навсегда. Что мне
больше не дадут такую хорошую таблетку. Я ведь такая невезучая! По
своему, по наркомански, я решила, что завтра на обходе попрошу у врача, что б
она мне назначила две такие таблетки… Но я
прикусила язык: -Мне
вчера вечером дали элениум…- начала я и не закончила. -Кто
тебе дал? – Серьезно спросила врач. – Тебе нельзя транквилизаторы! Элениум
мне нельзя было давать, потому, что я бывшая наркоманка и быстро к лекарству
привыкну. Причем не только психологически. У меня разовьется физическая
зависимость. У
меня совсем испортилось настроение, а потом я пошла к психологу. Идти надо было
с нянечкой на третий этаж. И эта врач оказалась тоже женщиной. В кабинете стояли несколько парт. Комната
была похожа на школьный класс. Пока мы с нянечкой за первой партой ждали
психолога, я увидела, что за моей спиной сидят молодые парни из мужского
отделения. Когда нам раздали тесты, моя нянечка ушла в отделение, оставив меня
одну. Мне нужно было ответить на 500 вопросов: да – нет. Не трудно, но долго. Пока
я тихо заполняла тест, психолог вышла, а парни разошлись. И я услышала их
разговор: -Здесь
вопрос: "Не кажется ли вам иногда, что ваша душа отделилась от тела”? Вот вчера
у меня такое и было. Сижу я, смотрю в одну точку… медсестра как увидела меня,
заставила: "Встань, - говорит, - и ходи! Быстро”! А то б так душа моя и не
вернулась. Честное
слово, мне не так жаль себя, как этих пацанов. Ведь мужики – опора в семье… Я
закончила и отдала тест врачу. Она вместо этого предложила сделать мне
следующее: в альбоме были рисунки разных и похожих предметов. Мне надо было
исключить лишний. Потом врач попросила: -Здесь,
внизу листка нарисуй мужчину, женщину и рядом себя. Я
задумалась. Чем мой мужчина будет отличаться от женщины? Голыми их что ли
нарисовать? Нет, я могла конечно, если б мне дали время, нарисовать настоящие
портреты… Тут
до меня дошло: они будут отличаться одеждой и прической. Его я нарисовала в
брюках и рубашке, и с короткой стрижкой. А ее в юбке и с кучерявой головой. Я
же не была похожа не на мужчину, не на женщину. Брюки – потому, что я была в
спортивных брюках, и свитер – бобка, плюс короткие волосы. Разговор
с психологом оставили на завтра. Пришло время обеда и за мной пришла нянечка,
что б отвести меня в мое отделение. Как-то я пережила еще один день. У
психолога мне сидеть не хотелось, но и без этого было скучно… В
среду меня опять позвали к психологу. Я
села за свое место, нянечка, доверяя мне, ушла. Врач села за парту рядом со
мной: -Вот,
тебе чистый лист. Сейчас я буду говорить словосочетание, например "веселый
праздник”, а ты рисуй то, с чем у тебя это ассоциируется. Этих
"веселых праздников” и "вкусных обедов” было штук двадцать. У меня фантазия
плохо работает, поэтому я выполнила задание хоть и быстро, но упорно соображая.
Просто я знала, что если я этого не сделаю, меня могут и не выписать. А то б
сказала "не могу”, и все. Когда
я нарисовала последний рисунок, врач сказала: -А
теперь ты должна, смотря на свои рисунки, вспомнить, что за словосочетание за ними скрывается. На
первый взгляд, задание трудное, но я вспомнила все. -Хорошо.
А теперь идем за мной. Мы
зашли в помещение рядом с этим, где стоял только один личный стол врача. Мы
сели по две стороны: -Теперь
я назову подряд десять слов, а ты должна будешь их повторить. Она
три раза записывала в каком порядке я повторяла слова. С третьего раза я
сделала это правильно. -У
тебя великолепная память. Может ты расскажешь немного о своей жизни? Чем ты
болела, например? Я
медленно добралась до СПИДа. Когда я говорила об этом, она похоже испытала шок,
но быстро с собой справилась. Мне никогда не нравилось произносить вслух слово
СПИД, а за последнее время приходилось повторять это несколько раз. Не
знаю только, что удивило психолога больше – моя болезнь, или то, что об этом с
легкостью говорю. А что делать? у меня спросили – я отвечаю. -Как
ты думаешь, почему ты попала сюда? Я
думала это она мне скажет. -Я
не знаю… -Не
знаешь? -У –
у. -А
что тебе дает лечение? -Мне
нужен второй шанс. -И
ты думаешь, ты его получила? -Да. | |
Просмотров: 1570 | Комментарии: 6
| Теги: |
Всего комментариев: 6 | |
| |