начало здесь: http://nerlin.ru/publ....-0-5909

Глава 9

Приключения и козни Сата

Сат проснулся в дурном настроении; вспомнил о вчерашней пирушке и решил опохмелиться – не столько от выпитого, сколько от вкуса всего вечера. Послевкусие было таким, будто долго жевал вату. Он вспоминал, как быстро захмелели Брут и Патриция от своих хаотических проб: ром – портвейн – шампанское – коньяк – водка – опять шампанское... Сат им потакал, ибо хотел увидеть их естественными, без покрова благопристойности. Когда этот покров слетел, вместо мрачного ворчуна и хозяйственной хлопотуньи перед ним предстали два болвана, хохочущих над каждым словом: «Возьми этот толстый банан – ха-ха-ха!.. Орган чего? Орган печати?! – ха-ха-ха!»

В конце концов уже не только слова, а и отдельные буквы стали вызывать у них хохот, непостижимым для Сата образом связываясь с глубинными пластами их захмелевшего мозга. Понять, что их так смешит, мог бы, видимо, тот, кто с ними не один пуд соли съел, а недавнему знакомому оставалось только недоумевать. Потом Брут начал подтрунивать над Патрицией, и тут тоже имелся в виду какой-то общий опыт, что-то вполне ясное лишь им двоим. «Ее чуть только тронь, – заливался Брут, указывая пальцем на Патрицию, – чуть только тронь, и она твоя!.. Осторожней, не прикасайся!»

Всё это не очень-то занимало Сата вчера, но сегодня всплывало как основная окраска вечера. Грубость и цинизм землян удивляли даже представителя Тёмного мира.

Одевшись, Сат направился в ресторан при гостинице и заказал себе к завтраку натуральный коньяк: напитками собственного изготовления не побалуешься тут, под пристальными взглядами всё тех же землян – официантов.

Под коньяк «Олимпийский» Сат решил мысленно заглянуть на родную планету: что там делается у Абаддона? С каждой рюмкой всё яснее вырисовывалась такая картина: тускло-красный вечер (почва красноватая, пыль от нее красноватая и искусственное вечернее освещение – того же цвета); из приземистого четырёхгранного замка выходит Абаддон в сопровождении телохранителей; проходит мимо памятника самому себе и садится в огромный чёрный лимузин; откормленные, наглые «мальчики»-телохранители тоже рассаживаются по машинам. Сам Абаддон – в красно-чёрном (ритуальные цвета крови и смерти), а «мальчики» – в коричневом, только красно-чёрный шнур пересекает плечо да красно-чёрным ремнём затянут торс; коричневые суконные брюки хорошо пригнаны у каждого по фигуре, сапоги зловеще сверкают глянцем. Хороши, ничего не скажешь! Слегка перекормлены, застоялись от безделья, но это скоро пройдет – разомнутся, выполняя очередное задание, и опять станут, как степные волки.

Абаддон среди них – образец, лучший из лучших: мускулист, статен, сапоги из красного сафьяна облегают крепкие, привычные к ходьбе ноги. Такие сапоги были затаённой мечтой Сата, но – не полагалось по чину, хоть он и был одним из главарей этих удальцов: замысливал разбойные набеги и отчитывался за них перед Абаддоном; умел мгновенно перекраситься под любой тип «народного героя». Собственно, это искусство – вмиг перекрашиваться – и не дает ему покоя по сегодня: увидит красотку – мгновенно хочется стать сексапильным красавцем; увидит парня в дамских туфлях – мгновенно охватывает желание стать его партнером... Натренировался в свое время в переменах облика до автоматизма. «Как бы не пострадать из-за этого автоматизма! Уже ведь влип в историю во дворце Артемиды», – поморщился Сат.

Он отвлёкся было от картинки выезда Абаддона, а когда вернулся к ней, машины уже уплывали вдаль. Эх, уплыть бы вместе с ними, в одном из этих лимузинов, стремительно скользящих по бетону, как по водной глади! Он зашмыгал носом, стал вытирать повлажневшие глаза. «Разве я могу предстать перед ними, ничего не сделав?.. А не нарочно ли Абаддон дал мне такое якобы простое задание, чтобы потом сказать: куда ты годишься? ступай-ка ты вниз, раз не умеешь подходить к делу творчески!.. Не-ет, выполнить только прямое его задание – это полдела. Надо вернуться туда героем, значительно превзошедшим всё, что сделал бы рядовой посланец нашего мира. И вообще, чем я здесь занимаюсь? Пузатые Цезари, сексуально озабоченные кухарки, лакеи в дамских туфлях… Пойду-ка я ко дворцу Тимочки – познакомлюсь с одной из хорошеньких ее служаночек. А там, восстановив энергетический баланс организма, займусь-таки самими богами. Да и Цезарем, и прочим человеческим барахлом... Тьфу, чёрт, забыл: ведь Цезарь, как и я, – посланец Абаддона!.. Не пей, болван, не пей, да еще с утра, да еще натощак!» – постучал он себя кулаком по лбу. И начал, почти не жуя, уничтожать закуски, хоть и знал, что теперь уж поздно: позавтракать надо было до того, как начал пить.

По дороге ко дворцу Артемиды он случайно попал сначала в концертный зал, где шла репетиция симфонического оркестра, а потом в ювелирный магазин. Из концертного зала опрометью бежал, ибо не выносил этой музыки, как и всей обстановки симфонических концертов (нельзя даже перекинуться парой фраз с соседом – тут же на тебя зашикают; да еще и не знаешь, когда хлопать, а когда нет). В ювелирном магазине он, на свою беду, задержался, решив купить перстень в двух экземплярах, а потом еще и зеркало – копию разбитого им у Артемиды. Тут-то и сказалась утренняя выпивка натощак: как только взялся за зеркало, явственно услышал голос Артемиды и даже увидел ее в этом самом зеркале: она грозила ему пальчиком, говоря: «Прекрати пакостить, сатанёнок. Ты пока не безнадёжен, еще можешь стать человеком».

«Человеком! Тоже мне ступень!» – возмутился Сат; он был убеждён, что бездушные бесы куда выше безнравственных людей, то есть людей с чёрной душою. Не справившись со вспышкой раздражения, он запустил зеркалом в стену. Шуму наделал, какого и сам не ожидал: звон разбитого стекла, вой сирены, вопли охранников… В общем, пришлось отдать дневной запас «золотых монет», а затем на ходу, кустарным способом, изготовлять новые фальшивки.

Но – нет худа без добра: после ювелирного магазина он сразу протрезвел. И, направляясь к намеченному для эротически-делового приключения месту, стал заново разрабатывать тактику своего поведения: «Надо будет объяснить Абаддону, почему я все еще не выполнил его задание: соглашение с Зевсом само по себе ничего не стоит, так как у них тут нет единовластного самодержца – каждый из богов считает себя вправе спорить с Верховным правителем и открыто склонять на свою сторону остальных. Вот этих спорщиков я и обязан выбить из колеи! И тогда наша договорённость с Зевсом станет фундаментом – хи-хи-хи! – по разрушению их фундамента».

Возле дворца Артемиды было сегодня людно: туда-сюда сновали слуги и служанки, подъезжали возки, за воротами мгновенно разгружавшиеся: лента-конвейер уносила их содержимое куда-то вниз.

Сат расположился на скамье, раскинув руки вдоль ее резной спинки и закинув ногу на ногу. Ощутив себя уютно на данном участке пространства, стал наглейшим образом рассматривать проходивших мимо служаночек. На скромных смотрел с демонстративной брезгливостью – так, чтобы каждая почувствовала свое ничтожество и срочно начала думать о смене имиджа. В глубине его мозга гнездилось подозрение, что скромные-то и есть лучшие из лучших, ибо не торгуют собой ни буквально, ни фигурально, не добиваются внимания всех встречных-поперечных, а ждут своего единственного и уверены, что он их оценит, – а значит, в них есть что ценить и кроме полуобнаженного тела.

Но Сат и себя самого уверял, что ему нравятся разбитные, лихие, или, как он их с ухмылкой называл, «порченые»: те, что не ждут ухаживаний, а сами предлагают себя – и одеянием, и манерами. Больше всех из девиц этого сорта нравились ему щеголяющие по улице в мини-юбочках в обтяжку, особенно – если на этой мини-юбчонке еще и молния сзади. Был в этом какой-то шик распутства, особенно занимательный тем, что сама девочка своим куриным умишком этого не осознавала. А как потешно они вопят потом, что они «этого не хотели»! Хотела, милая, хотела, раз обтянула свой зад чем-то средним между трусиками и половинкой чулка.

«Так, ищем порченых». Пропустив с десяток нормальных девчушек – кокетливых и модных, но в меру, – он встрепенулся: «О! То, что надо!» По аллее шла девица в «следах» одеяния, занятая главным образом не передвижением, а демонстрацией себя; идти ей было нелегко: маленького роста, она еще и боролась за устойчивость на своих непомерно высоких каблуках.

Сат раскинулся на скамье развязней прежнего, подождал, пока девица пройдет мимо, и тихонько свистнул. Девица моментально обернулась – и Сат сказал восхищённо, но как бы не рассчитывая на ее восприятие, как бы исключительно для самого себя: «Вот это да-а!» Девчушка устало вздохнула и присела на его скамейку, поодаль... Через несколько минут она сидела уже не только рядом, но и закинув свои стройные голые ножки на его колени. А еще через несколько минут расстёгивала наманикюренными пальчиками его светло-сиреневую рубашку. На этом Сат решил прекратить эксперимент по психологическому воздействию на беззащитное существо: слишком легко она поддавалась гипнозу – могла привлечь нежелательное внимание нежелательных наблюдателей.

Итак, знакомство состоялось. Ее звали Марга. Сат назвался Бобом. Без труда удалось назначить свидание. Встретиться договорились вечером, в парке над лазурным заливом.

За время короткой беседы, прицельно направляемой его вопросами, он пришел к выводу, что Марга – «нужный человек»: вхожа не только в усадьбу, а и во внутренние покои дворца, даже общается с самой Артемидой. Поэтому свидание с «птичкой» Сат решил устроить по высшему разряду: построить для нее мини-дворец на одну ночь. И сразу после ее ухода принялся за мысленный проект мини-дворца: уютный деревянный домик о три комнаты в том самом парке над лазурным заливом. Построить его можно будет, только предварительно усыпив стражников парка, иначе они, чего доброго, явятся в невесть откуда взявшийся домик, – и тогда Сат вынужден будет либо опять унижаться и изображать из себя простого смертного, либо – сжечь домик, вместе и со стражниками, и с «птичкой». Однако это опасно: может нагрянуть новый отряд стражников – а что будет дальше, лучше и не представлять: посланца Тёмного мира они имеют право «допросить с пристрастием», прежде чем выдворить с планеты. Зевс почти не скрывает своих переговоров с Сатом от богов, но и он не рискнул бы признаться в этом людям, ибо тогда от его божественного авторитета мгновенно ничего не останется.

Он соорудит этот домик на одну ночь на крутом берегу моря; снизу под ними будут ритмично плескаться волны, а над головой – мерцать бесчисленные звёзды.

Всё обдумав, Сат взглянул на Солнце, мгновенно определил час дня с точностью до пяти минут и поспешил на деловое свидание с бизнесменом Цезарем. Тот назначил ему встречу в апартаментах Патриции, чтобы не привлекать внимания к их личным контактам.

Цезарь восседал посреди заставленной цветочными горшками и вычурной мебелью гостиной Патриции дэ Люкс, всё плотнее окутывая себя синим дымом сигары. Они с Сатом, под дым уже двух сигар, разработали детальный план совместной деятельности по выживанию богов с Планеты богов. Уходил Сат вполне довольный: такие две головы способны одержать победу даже над злобным многоглавым змием, не то что над изнеженными богами, веками живущими в атмосфере благополучия.

После встречи с Цезарем Сат занялся подбором исполнителей их плана: знакомился с людьми, на которых указал ему Бизнесмен, устраивал им психологическую проверку, поручал простенькое конкретное дело, которое со временем должно было стать ячеечкой огромной, тщательно выплетаемой сети... Ближе к вечеру остановил себя от излишне энергичной деятельности: надо было сохранить силы для романтической ночи над лазурным заливом.

Домик получился очаровательным: камины освещали все три комнатки привычным красноватым светом, рассыпая искры в своей утробе; красное вино в графинах и кувшинах превращало эти сосуды в светильники, так как само лучилось и искрилось; инфернальные стены, созданные из медленного кручения космической материи-энергии, усиливали едва слышный за пределами домика ритмичный плеск волн; сквозь полупрозрачный потолок просвечивали звёзды.

Марга без умолку щебетала: всё вокруг приводило ее в восторг и трепет. Сат от дневной усталости стал угрюмым и молча рассматривал ее, не мешая болтать о чём угодно, деловые вопросы и задания откладывая на потом… Задремали они на исходе ночи. Проснувшись и обнаружив рядом с собой красотку, Сат испугался: пока он спал, «птичка» могла рассмотреть его рога и копыта. Он осторожно разбудил ее... Через несколько минут начал задавать вопросы, стараясь не сбиваться с общего, приятного для обоих ритма:

– Я тебе нравлюсь?

– Я тебя... обожаю… – Она едва размыкала губы.

– А как это ты не побоялась... пойти со мною?

– Ты же обещал... проводить меня... проводить меня… еще до полуночи... домой... Я поверила. – Она в истоме закрыла глаза.

– Разве я не был готов проводить? – картинно возмутился Сат и выдержал весомую паузу. – Ты сама отказалась.

–Я?.. Когда?.. Не помню... – Она открыла было глаза, но опять их блаженно закрыла.

– …А как это вам боги... разрешают распутничать? – вновь заговорил он, стараясь не нарушать их динамичную гармонию.

– Боги?.. Да ведь они скоро улетят... чего ж их бояться?

Между делом Сат узнал и о том, что Марга собирается замуж за стражника. По ее описанию даже узнал его: тот самый, что приходил за ним в будку-часовню для опознания. Ничего но скажешь: красавчик!

– Ты с ним не ссорься, – внушительно посоветовал он Марге. – И обо мне ничего ему не говори. Я обещаю не ревновать.

Марга скривила губки, обиженная.

– И веди себя поприличнее! – перешёл на строгий тон Сат. – А то вылетишь с планеты раньше самих богов.

«Фу ты, сболтнул лишнее!» – тут же спохватился Сат. Но Марга из всей фразы осмыслила только одно слово: «боги».

– Что нам боги? – капризно-вздорным тоном возразила она. – Мы сами себе боги!.. Ты – так уж точно бог, – закончила она льстиво.

– Я?.. А вообще-то, да. Я и сам не раз думал: почему богами называют их, а не нас? Чем мы хуже? – риторически вопросил Сат.

– Ну-у... Они умеют выправлять орбиты планет, а мы не умеем. – Марга простодушно принимала своего партнёра за землянина. – И укрощать стихии умеют: могут остановить ураган, землетрясение, наводнение. Еще чего-то умеют, я забыла.

– Зато мы умеем уси-илить ураган, направить его в нужную то-очку; даже вы-ызвать землетрясение, – не удержался Сат от хвастовства.

Она приняла это вполне простодушно:

– Да, я слышала, что люди, если их распирает злоба, способны вызвать ураган и даже землетрясение. Но это же не специально, не нарочно, а они прямо по своему плану действуют!

– Ладно, хватит о них. – Сат начал раздражаться, потому что эта распутная дура своими глупыми репликами давила и давила на больную точку: всё-таки боги сильнее бесов. И главное, боги способствуют гармонизации мира, а бесы – лишь разрухе и хаосу. Что может создать, построить сам Сат? Разве только вот этот инфернальный домик, который с угасанием его энергии уже начал на глазах разрушаться: камины погасли, стены и потолок становились всё прозрачнее; скоро, если они с Мартой не уберутся отсюда, то окажутся посреди парковой лужайки, на виду у любого прохожего.

– Пора! – сказал он, энергично вскакивая с ненадёжного ложа. – Вставай, одевайся! Быстро, быстро!

Но Марга от усталости не могла пошевелиться. Пришлось одевать ее самому.

Расставаясь с нею, Сат надел на средний ее пальчик перстень, парный к своему, – не столько в благодарность за партнёрство этой ночью, сколько в залог дальнейших услуг, на другой ниве. Велел не снимать ни днём, ни ночью: «Это талисман, охранная грамота». На самом деле это была возможность не прерывать психологической связи с нею, подчинять ее своим командам на любом расстоянии. Можно, конечно, и без этого, но так вернее.

После расставания он отправился досыпать в свою гостиницу. По дороге размышлял всё о том же: как одолеть богов и взять на себя их управленческие функции, поскольку они перестали с ними справляться? «Что может остановить богатыря? – издевательски процитировал он про себя священный текст, с которым пришлось познакомиться для борьбы с богами («знай своего врага»). – Остановить его может только мысль-сомнение: в правильном ли направлении я иду? Вот поэтому боги и внушают людям, что самое сильное на свете – мысль, а не кулак. Но это пусть людей они дурят, мы-то знаем, что самое сильное на свете – это сила! – Он посмеялся над собственным каламбуром и продолжал размышлять уже серьезно: – Но принять их мнение к сведению надо. И потому моя задача – внушить богам, что идут они неправильно, живут не так, любой их шаг свидетельствует о некомпетентности. Пусть иссомневаются во всём! Пусть у них голова идёт кругом в поисках новых истин, поскольку все проверенные старые взяты под сомнение! А я между тем буду выкачивать из них созидательную энергию, заставляя заниматься бесконечными и бесплодными спорами... Выгнав их с планеты, мы воспользуемся их системой контроля над Вселенной. Разрушать красоту этой планеты не станем: здесь будет наш собственный рай. Но уж в удовольствии взорвать дворец Артемиды я себе не откажу!»

(ЧИТАТЬ ДАЛЕЕ)