Ураган

 Над Землей дул сильный ветер, и легкие облачка закручивались им в спираль, сгущались в тяжелые, плотные тучи. А в тучах тут и там неведомо откуда появлялись «живые запятые» – развоплощённые бесенята. Большие запасы космического электричества при слабом солнечном освещении – для них благодать: энергии хоть отбавляй, и никакого риска быть высушенными на солнце до пыли!

Постоянное место обитания бесенят – подземный мир. Оттуда они время от времени выбираются на белый свет, чтобы развлекаться. При этом оставляют внизу свое физическое тело прямоходящих козлят, привычных к подземному, но не к солнечному жару. Яркого света эти мелкие пакостники не выносят даже и в развоплощённном виде. Лучше всего им во влажных сумерках или при красноватом электрическом освещении, напоминающем красноватый полумрак подземного мира, где роль Солнца выполняет раскалённое ядро планеты. В лучах же настоящего Солнца бесенята рискуют лишиться ядра своего эфирного тела, а шельт (оболочка, мембрана) сам по себе летать не может, поэтому в солнечную погоду они срочно возвращаются в свой мир.

Божественной светящейся монады – души – у бесенят нет, ее место занимает микроскопический тёмный шарик, при полёте обретающий вместе с шельтом (оболочкой) форму запятой. Чёрный шарик пульсирует изнутри скукой, что и заставляет бесенят постоянно искать развлечений.

Зимой они мёрзнут – и возвращаются в горячие недра планеты, к своим собратьям. Здесь на нефтяной пище быстро обрастают плотью, жиреют (сброшенную ими перед выползанием наверх плоть никто не оберегает: она переходит в первородное состояние, обогащая нефтяные и газовые источники). Однако, почуяв приближение тепла, вновь любыми путями выбираются на поверхность – через грязные ручейки, болотца, заброшенные, покрытые изнутри мхом колодцы…

Чёрненькие «запятые» всё больше раздувались, помогая ветру сгонять облака в один сплошной массив. А ветер набирал силу, в атмосфере усиливался гул, деревья широко раскачивались, от макушки почти до самого основания.

Первой встревожилась Сона:

– Коллеги, посмотрите, сколько бесенят собралось в одном месте. Они явно что-то замышляют.

– Да. Закручивают вихревую спираль ветра, – пристально взглянув, сказал Ян. – Вон вдали – старый каменный мост. Не их ли цель? Уже слышно, как скрипят его опоры.

– Точно!.. Пора нам собрать в один кулак психическую энергию.

Вместе с гудящим вихревым столбом все трое подлетели к мосту. И тут раздался оглушительный треск: мост со своими тяжеленными опорами во мгновение ока оторвался от земли и стал закручиваться спиралью в воздухе, подхваченный мощным вихрем; опоры его оказались уже сверху. Сейчас ураган начнет крутить его в своем чреве и, пронеся дальше, швырнёт на жилые дома!

– Опустим его в середину реки, – сказал Ян. – По моей команде – все вместе – и-и – раз!

Три светящиеся точки сблизились почти до полного слияния, и от них в направлении моста полыхнула ослепительно белая молния. Раскручивание моста мгновенно прекратилось – он рухнул в воду, опорами кверху; берега реки захлестнуло огромной волной.

Ураганный вихрь унёсся дальше и выше. Ветер постепенно терял энергию, массив грозных туч рассеивался, оставляя над землей безобидные облака.

– Поставим мост как следует, опорами вниз? – предложил Тим.

– Нет! Иначе люди его восстановят. А его давно пора снести, – ответил Ян.

– Сона, а ты – боги-иня! – восхищённо протянул Тим, не удовольствовавшись просто мыслью (в воздухе зазвучали как будто аккорды виолончели): – Твоя психическая энергия не слабее нашей с Яном!

– Наконец-то оценил, – улыбнулась Сона.

– Итак, ты почти у цели, а мы летим к Институту Космоса, – сказал-подумал Ян. – Встреча – на известной тебе поляне. Мы там будем примерно через полчаса, так что у тебя есть возможность повидаться еще и с обожаемым тобою Игорем.

– Ревнуешь меня к землянину? – с ласковой усмешкой спросила Сона.

– К такому землянину и приревновать не грех, – не удержался Тим от обезьяньей привычки повторять лексические обороты своего земного тёзки, садовника Тимофея. – Я тебе сочувствую, Сона. Я и сам однажды едва не сгорел в пожаре любви к инопланетянке.

– Ты зачем участвуешь в экспедициях? – нахмурился Ян. – Ради развлечений, как те бесенята?

– Вот это вы напра-асно, патрон! Человека, сгорающего в огне любви, сравнивать с глупыми бесенятами!

– Напрасно? Да ты ведь сам только что сознался в нарушении космического закона!

– Ну вот, начались упрёки-подозренья! – вспомнил Тим очередной словесный оборот своего тёзки. Вблизи Земли Тиму всё чаще хотелось не просто обмениваться мыслями, а вслух произносить слова: они вызывали в атмосфере чудесные музыкальные аккорды. – Я скрипя зубами борюсь со своими увлечениями, со своей душевной болью… – Он послушал «послезвучие» от этой фразы и только тогда продолжил: – Ей, моей любимой земной женщине, и в голову не приходит, что я увлечён ею. – Он опять послушал музыкальную руладу.

– Тим, прекрати! Что ты устраиваешь из своей речи тягомотину?

– Хорошо, дальше буду обходиться без аккордов и пауз. Я отлично помню, что увлечения инопланетянами тахионам запрещены. Глупо! Ну глупо же! Кто это придумал, что духовно-душевная любовь травмирует землян? Что они, видите ли, воспринимают ее как «несостоявшуюся»? А вы самих землян спросили? Или тех же индриан? Вспомните, как Хайдар чуть ли не дрался со своими – да и с землянами тоже – за возможность оставить Лену на Индре. Почему он имеет на это космическое право, а мы нет? Он, который даже и не пользовался расположением Лены!

– Интересно! – оживилась Сона. – Откуда ты знаешь, что Хайдар не пользовался ее расположением? Мы не имеем права вторгаться в личную жизнь людей, если того не требует порученное нам дело. А напрямую ты с нею никогда не общался.

– Ну и что, что не общался? Я дважды был ей представлен в числе моих коллег. А еще до этого опекал ее заочно и даже сказал ей несколько фраз ради ее безопасности, – оправдывался Тим.

– Всё, закончили дискуссию, – распорядился Ян.

...Две светящиеся точки удалялись. Сона проводила их взглядом и напутственной мыслью: «Дорогие мои мальчики, удачи вам! Не занимайтесь лихачеством. Да бережёт вас Высокий Космос!»

Она знала, что путешествия тахионов в иные миры не всегда проходят гладко. Неблагородные потомки Люцифера борются уже не с законами Космоса, а с теми, кто готов исполнять эти законы и оберегать тем самым гармонию Вселенной. Бесы охотятся за самыми бесстрашными из тахионов, понимая, что именно они наименее предусмотрительны. Борьба неравная: один тахион сильнее тысячи бесов; но те готовы кинуть на борьбу многие тысячи своих – ради «великой» цели: истреблять и истреблять всех, кто служит Богу и светлой космической иерархии, а не Сатане и тёмному хаосу.

Хаос – вот та среда, в которой можно погубить одним махом до половины человечества! А чтобы создать хаос, лучше всего начать с жестокой диктатуры: уставшие от подавления их воли разумно-неразумные существа легко переходят от слепого подчинения к слепому разрушению всего и вся... Но бесы считают, что хорошего диктатора трудно воспитать из человека: людям ни в добре, ни в зле не хватает масштабности. Тахион же всегда масштабен, тем и опасен для сил зла. Вопрос для них в том, как вовлечь его в свои сети...

«Да нет, против нас троих они бессильны», – твёрдо сказала себе Сона, зная, как опасно ожидание несчастья, как важно верить в победу добра и света.