НАЧАЛО ЗДЕСЬ: http://nerlin.ru/publ....-0-5622

Самые популярные игры на планете Индра

Примерно через час после официального обеда у министра иностранных дел пришла Руста.

– Я вам еще не надоела?

И – после бурных протестов:

– Давайте провожу вас в гостиницу. Правительство предлагает вам погостить в столице – встретиться с учёными, политиками, деятелями культуры. Если захотите, можете побывать на наших технологических предприятиях; правда, для этого понадобится особое разрешение… и особое сопровождение. Впрочем, ничего запретного для вас в нашей стране нет. Кроме, конечно, вулканических зон, но они запретны и для нас самих.

Позже мини-техника гостей (с которой они не расставались во всех своих путешествиях по планете) разгадала загадку изобилия активных вулканов: многие из них оказались голографическими муляжами. В зонах таких вулканов, уж конечно, жили не прорицатели, а люди совсем иной профессии… Но пока гости доверчиво слушали Русту, продолжавшую:

– После поездок можете всякий раз возвращаться в столицу, а ближе к концу визита отправиться в «Долину роз», в гостиницу рядом с вашей базой – ту, в которой уже побывали двое из вас, – и там готовиться к отлёту. Но об этом я пока даже думать не могу: я к вам так привыкла, хоть просись лететь с вами на Землю!

– Проситесь, – улыбнулся Игорь. – Мы поддержим.

...Белокаменный корпус столичной гостиницы был построен по принципу, называемому на Земле лист-расположение: изолированные «подвешенные домики» номеров-квартир составляли наклонные спирали разных уровней, имитируя этажность листьев: верхний их ряд не застит солнце нижнему. Два первых этажа выглядели как прочная широкая основа этой легкой конструкции. (Позднее космонавты стали нередко бывать на первом этаже: там располагался бассейн; а второй этаж находился в распоряжении обслуживающего персонала.)

Вокруг белокаменного корпуса – белая стена с зубцами терракотового цвета поверху. Низкой белой стенкой с такими же зубцами завершается крыша каждого «скворечника» (как десантники назвали эти изолированные гостиничные номера); за терракотовыми каменными зубцами на крышах растут миниатюрные деревья и кусты.

Руста прошла с гостями в их апартаменты, поговорила с дежурными (среди них был и знающий русский язык, но беседовать с ним по-русски она просила только наедине) и оставила космонавтов устраиваться и отдыхать. А дальше их ждал ужин в ресторане гостиницы и вечерняя программа дел и встреч...

Шёл к концу тихий, ласковый вечер. Гости уже научились и без часов определять местное время по двум Солнцам, вместе или отдельно дежурящим на небе, давая ночи... ну, не полчаса, но и не более трёх. Все пошли на крышу одного из номеров – верхнего из предназначенных им шести. Расположились возле передней стенки; отсюда хорошо просматривались покрытые зеленью площадки крыш всех «скворечников», роскошный сад во дворе гостиничного здания, фонтан в центре сквера за стенами гостиницы... Ба, старые знакомые! На крыше одного из «скворечников» – тройка интуристов и их переводчик. Встречаются им сегодня уже второй раз: первый раз – за ужином; правда, столик интуристов находился довольно далеко от центра зала, где усадили космонавтов, и взаимных приветствий не было.

Все космонавты уже знали, что один из четверки – не просто переводчик, а контрразведчик. Руста назвала его имя: Хайдар – и заверила в возможности доверять ему, как ей самой. Предложила и несколько путей «случайного» более близкого знакомства с ним. Хайдар наряду с несколькими официальными обязанностями, сказала она, имеет одну секретную: оберегать землян от возможных «психических атак», «психических игр». Инопланетяне были в этом смысле наименее защищены, поскольку не имели опыта в таких играх; им могли подстроить ситуацию мгновенного испуга, пропажи важного документа или необходимой вещи и тому подобное.

Хайдар и сейчас находился среди интуристов. Он дружески улыбался гостям, встречая взгляд каждого своим приветливым, ясным взглядом; его красота завораживала даже мужчин: хотелось верить ему безоглядно. Остальные тоже улыбались и, как и при прощании в янтарном домике, прижимали руку к груди – «к сердцу». У самого массивного улыбка, правда, не получалась – скорее гримаса, кривящая губы. И странные глаза, вспомнила первое свое впечатление Лена: как будто они ни на секунду не отрываются от тебя, даже когда он отворачивается; отворачивается же он только затем, чтобы набрать новый запас энергии и вновь уставиться немигающими, без всякого выражения, глазами. Неприятное существо, лишенное даже нормальных очертаний человеческой фигуры: как будто главное в нем – живот, а всё остальное – только второстепенные детали. «Кого он мне напоминает из животных? – задалась она вопросом, глядя на него. – А-а, морскую звезду! У нее тоже главное – живот, а вокруг – пять отростков, для передвижения, для связи с дном, с миром. Ха! Так ведь и у него пять: голова, две руки, две ноги; остальное – живот».

Додумывала она, уже отвернувшись, – рассматривая окрестности. Все уселись в легкие плетёные кресла, отдыхали, подставив лицо ласковому Солнышку.

Вернулась Руста, что-то где-то согласовывавшая. Игорь Владимирович усадил ее в кресло рядом со своим и предложил:

– Давайте поговорим о том, о сём. У моих коллег назрели вопросы к вам. Можно?

– Разумеется. Я бы даже сказала, самое время, – с улыбкой ответила Руста.

– Кто начнет? – обратился к коллегам Игорь Владимирович.

– А давайте я, – с решимостью купальщика, первым бросающегося в холодную воду, вызвалась Лена.

– А давайте! – рассмеялся командир. – Итак, первым предоставляю слово самому младшему члену делегации землян, социологу-психологу Елене Викторовне.

– Спасибо… Вы можете нам объяснить, Руста, поподробнее, каковы политические и экономические основы ваших государств? Вы переселились сюда, имея богатый опыт цивилизованной, технически развитой жизни на Земле. Наверное, нам и присниться не может уровень вашего прогресса?

– Как вам сказать… Насколько мне известно, правители всех стран нашей планеты ориентируются в основном на те же политические принципы, что и ваши страны с демократическим устройством. Президент выбирается всеми гражданами страны; он назначает премьер-министра, а тот – министров; все министры должны быть специалистами в своей области знаний и пользоваться авторитетом в научных кругах… Пожалуй, единственное существенное отличие от земных порядков – выборы в парламент. Депутатов парламента у нас выбирают не из представителей той или иной партии, а из представителей разных сословий, социальных групп, спаянных общими профессиональными интересами: столько-то мест в парламенте отводится предпринимателям, столько-то учёным (представителям разных наук), творческой интеллигенции, государственным служащим (чиновникам) и так далее.

– А что же партийные лидеры? – спросил Игорь Владимирович. – Нам известно, что у вас имеются две довольно многочисленные партии. В нарисованной вами «картинке» я не вижу их участия в управлении страной.

– Да и нет никакого их участия, – усмехнулась Руста. – У нас везде ценятся и действуют специалисты, а не партийные функционеры. «Непримиримые» межпартийные разногласия – всего лишь развлечение, игры не наигравшихся в детстве взрослых дяденек. Женщины очень редко включаются в такие игры, им и без того забот хватает: дети, создание комфорта для своего взрослого дяденьки…

– Ничего не понимаю, – растерянно сказала Нина Рашидовна. – По-моему, у вас идет непрерывная и напряжённая политическая жизнь – теледебаты, дискуссии блогеров и так далее. Непохоже это на невинные игры взрослых детей.

– Ах, оставьте! – поморщилась Руста. – Это именно игры, словесные перепалки на публику, не более того. После очередных жарких теледебатов все их участники вместе едут отдыхать на какой-нибудь модный курорт, мгновенно забывая о своих разногласиях… Уважаемый всеми орган власти – Совет вождей; уточню: это Совет старейшин, мудрецов. Но старейшины имеют право лишь советовать, критиковать, направлять; окончательные решения принимает Совет министров.

– Точно такой же Совет вождей есть и у нас, только название другое, – подал реплику Вадим.

– Да, согласна, – кивнула Руста. – Кстати, Совет вождей у нас существует и общепланетный… Экономика для нас важнее политики, ибо войны запрещены повсеместно, – но политическая жизнь всё-таки есть, и даже весьма активная. Всех томурийцев можно разделить на две категории: обычных людей, пусть даже и занимающих высокие посты, и членов тайной организации, которая, как спрут, своими щупальцами пронизывает все сферы жизни, от экономики и политики до культуры и быта. Главное орудие этих «конспираторов» – психические атаки на противников. Все знают или по крайней мере догадываются о существовании этой организации, но если кто-то захочет возбудить судебное дело против ее членов, ничего из этого не получится: доказать ее существование невозможно.

– Вы нам уже говорили о психических атаках, психических играх, – сказал Игорь Владимирович. – Можно об этом поконкретнее?

– Попробую объяснить на самых простых примерах…

Выходит человек после работы во двор родного учреждения и видит на своей машине демонстративную, грубую царапину, хотя утром ее не было. В следующий раз того хуже: кто-то испортил тормозную систему его автомобиля, причем испортил опять-таки именно в то время, когда машина стояла во дворе родного учреждения. Через некоторое время еще какая-нибудь гадость. Человек проходит несколько стадий недовольства – от «странно» через «неприятно» до «противно». И в конце концов уходит с этой работы, от такого окружения, тем самым освобождая свою должность для сотрудника, который давно метил на его место.

Психическое воздействие всегда выбирается практически безопасное для негодяя, даже и без ответной неприязни, ибо пострадавший не знает, кто этот «игрун». Может начать догадываться, только узнав, например, кому досталась его должность, да и то будет сомневаться.

Важная деталь: неугодный конспираторам человек нередко покидает ответственный пост, из социально значительной личности превращается в «мелкую сошку», чего от него и добивались.

Другой вариант: живет себе примерный семьянин, здоровый и веселый, и тем самым вызывает жгучую зависть у неудачника из группировки «конспираторов». В результате вдруг начинают распространяться слухи о его изменах жене, о его психической болезни и прочее. Кто распускает эти слухи, выяснить невозможно, а добропорядочный семьянин, его родные и близкие теряют покой и сон.

– Разрешите, Руста, несколько слов по поводу вашей информации? – спросила Нина Рашидовна.

– Да, конечно.

– Подобные игры взрослых людей иногда происходят и у нас. Правда, я бы не сказала, что их организуют какие-то тайные сообщества. Чаще всего люди начинают такие игры просто от скуки, а потом не могут остановиться.

– Наблюдение психологов, – не удержалась от «профессиональной» реплики Лена: – когда у человека нет личной жизни, он начинает портить жизнь другим.

– Вот-вот, – кивнула Нина Рашидовна. – Причем это отнюдь не безвредно и для самих игрунов: негативные эмоции разрушают их психику, вообще здоровье, даже если они вроде бы просто развлекаются, получая от этого удовольствие. Я уж не говорю о наказаниях от сил небесных.

– Как всегда, мы обнаруживаем много общего между нами, – с печальной усмешкой заметила Руста.

– Я бы не сказал, что у нас такие развлечения бывают только от скуки, – сказал Михаил. – Тайные сообщества существуют и у нас. Больше того, ваши игруны, Руста, могли заимствовать свои методы психической борьбы из земного опыта. Вы, наверное, знаете о всемирной тайной организации масонов? Правда, эта организация скорее претендует на то, чтобы пронизывать все сферы жизни, чем реально имеет такую возможность.

– Да, я слышала о масонах. Но разница в том, что у них лишь претензии на неограниченную власть, а у наших конспираторов – реальная власть, хотя и тайная… А знаете, почему я так обстоятельно осветила для вас эту неприглядную сторону нашей жизни? Дело в том, что конспираторы – категорические противники сближения с землянами. В отличие от меня и моих единомышленников, которых тоже немало. И от того, кто победит в этой тайной борьбе, зависит, будут ли две планеты – или по крайней мере две страны двух планет – сотрудничать либо воевать. А трудность победы для нас состоит в том, что мы не знаем, с кем воюем. Конспираторы никогда не признаются, что они против сближения с Землей, все свои действия они осуществляют подпольно. Их публичные речи – за всеобщий мир и всяческое благоденствие, но эти речи не имеют ничего общего с подлинными их взглядами и целями. И попробуй только скажи вслух что-либо об их организации – тут же поднимется крик: «Инсинуация! Провокация! Никакой тайной организации нет и не было! Провокаторы опасны для общества, ибо пытаются его расколоть»…

– И что же, конспираторы не считаются даже со всеобщим запретом на физическое уничтожение людей? – спросил Игорь Владимирович.

– Счита-аются, – саркастически протянула Руста. – Вынуждены считаться, ибо нарушать запрет слишком опасно: можно обнаружить себя и потерять если не всю конспиративную сеть, то отдельные ее звенья, а потом долго восстанавливаться. Насколько я поняла, их лозунг: «не надо уничтожать врага – надо, чтобы он нас боялся»… Простите, что включила вас во всё это, но я считаю разумным изречение: предупреждён – значит, вооружён... Давайте на этом и закроем тему: даже разговор о психических играх портит настроение, вызывает эмоции, вредные для здоровья.

– Если можно, еще один вопрос, по другому поподу, – сказал командир. Руста кивнула. – Весьма популярное занятие нашей интеллигенции – поиски национальной идеи. А как с этим у вас?

– Наша национальная идея – любить землю, на которой ты живешь. Мне кажется, тут нечего искать: это всем близко и понятно.

– Спасибо! – с искренней благодарностью откликнулась Лена. – Собственно, об этом у нас давным-давно написал Лермонтов в стихотворении «Родина»: «Ни слава, купленная кровью, Ни полный гордого доверия покой» не греют его душу, а любит он – «Ее степей холодное молчанье, Ее лесов безбрежных колыханье, Разливы рек ее, подобные морям», – то есть именно то, о чем и вы сказали, Руста: любить землю, на которой ты живешь.

Просветлев от похвалы ее заветной идее, Руста вдруг предложила:

– А давайте я вам сыграю хорошую инструментальную пьесу.

– На чём?

– На солнечных лучах.

– ??

– Что вам сыграть?

Лена с лукавой усмешкой предложила:

– Четырнадцатую сонату Бетховена, «Лунную». Ну, хотя бы первую ее часть. У нас многие пианисты играют «Лунную сонату» без нот, наизусть.

– Да пожалуйста, – добродушно откликнулась Руста. – Я тоже играю всю 14-ю сонату наизусть. Как и 17-ю. Это две мои любимые сонаты Бетховена. Я даже считаю 17-ю продолжением 14-й… Но вот заказанная вами первая часть «Лунной».

Она взмахнула руками, и зазвучала волшебная мелодия – как воспоминание о прозрачной, пронизанной солнцем речке, тихо, свободно, безмятежно текущей среди зеленых лугов. Руста, вся устремлённая в ширь и в высь пространства, дирижировала невидимым оркестром... Лена заметила, что на запястьях у нее уже не шесть узких серебряных браслетов, как раньше, а два довольно широких. «Может быть, звук оттуда, из браслетов?..»

Музыка затихла.

– Что это было? – изумлённо спросил за всех Вадим.

Руста еще постояла немного, прикрыв глаза, потом села. Ответила со смущённой усмешкой (видимо, от несоответствия между прозаическими словами и отзвучавшей волшебной музыкой):

– Это – разница в энергетическом напряжении лучей от двух Солнц... Музыкой полна атмосфера вокруг нас; мы ее не слышим только потому, что не умеем слушать.

– Но ведь не Лунная же соната звучит вокруг нас? – усомнился Вадим.

– Я бы, кстати, назвала эту сонату не «Лунной», а «Солнечной», – сказала Руста. – Это вовсе не мелодия ночи, и уж особенно третья ее часть.

– Да! – подхватила Лена. – Третья часть – музыка весеннего ручья, бегущего в лучах Солнца по горным уступам… А еще я люблю пятую симфонию Бетховена. Это борьба – нет, соревнование! – солнечного света и грозовых туч. Солнечные лучи сначала нежные, а к концу достигают той же мощи, что грозовые тучи в начале. Это прекрасно!

– Согласна, – улыбнулась Руста. – И в следующий раз в минуты отдыха мы с вами послушаем эту симфонию. А Вадиму хочу сказать: звучат вокруг нас и еще более божественные мелодии.

– И все-таки не верится, чтобы «разница энергетического напряжения» могла породить, благодаря всего лишь взмахам рук, сонату Бетховена, – включился в дискуссию Игорь Владимирович. – Музыка, конечно, чудесная, однако никак не «чудо из воздуха». Сознайтесь: это первый опыт психической игры с нами.

– Сознаюсь, – колокольчиком залилась Руста. – Но не первый, а уже второй. Первый устроили Михаилу и Лене школьники: запустили в парковую аллею огромную «змею».

– Ясно: тяга к психическим играм во всех вас неистребима, – подвел итог Игорь. – Так откуда же музыка?

– Дело проще простого, – объяснила наконец Руста: – эти мои браслеты соединены с музыкальным радиоцентром… А я стараюсь помочь вам войти в наш мир, воспринимать некоторые его загадочные явления спокойно, без паники.

– Ладно, спасибо. Дай Бог, чтобы все психические игры с нами были если не столь же милы, то во всяком случае столь же безвредны, – высказал пожелание командир.

Когда Руста ушла, распрощавшись до следующего дня, Михаил подошел к Лене, онемевшей от такого музыкально-писхологического эксперимента, наклонился к самому ее уху:

– Я приду к тебе ночью?

Она не сразу поняла смысл этой фразы, далекой и от только что отзвучавшей музыки, и от разговора о психических играх. Наконец включилась и прошипела едва слышно:

– С ума сошел! Я со стыда сгорю!

– Я приду, когда все уснут.

– Всё равно... страшно.

– Так и будем жить – всего бояться? Ну давай я сейчас же объявлю, что мы – муж и жена.

– Нет!

– Почему?

– Не знаю... Страшно.

– Ты нарочно издеваешься?.. Кого ты боишься?

– Не знаю. Стен.

– Маленький мой, ёжик мой, ну ведь мы всё решили. Я приду?

– Нет.

На том и закончили. Он резко отошел, сел в кресло.

Этот разговор – с некоторыми вариациями – с тех пор повторялся не раз. «Он придет, как только мое сопротивление окажется слабее его напора, – думала Лена. – Он поймёт это по тону моих реплик, какие бы слова я ни произносила». А своего тона она боялась не меньше, чем его настойчивости, потому что и ей очень хотелось повторения ночи-сказки в коттедже. Но она чувствовала, что вокруг них идут какие-то скрытые игры, что все космонавты находятся под постоянным перекрёстным наблюдением и расслабляться нельзя ни на минуту.

Жили они в столичной гостинице, каждый в своем номере-«скворечнике». Отсюда выезжали по приглашению Русты, предварительно согласованному с кем-то из сильных мира сего, на встречи с интересными для них людьми, в музеи и концертные залы, в лесные и морские заповедники… Не раз для гостей устраивались морские прогулки на быстроходных катерах и парусных яхтах, а затем купание и отдых на благоустроенном по высшему разряду пляже. Однажды после этого их, «очищенных морской водою», отвезли в храм Бога вулканов, расположенный весьма далеко от столицы, в горах, на самой высокой горной вершине Томурии. А в другой раз отвезли в зону погасшего вулкана. Зона оказалась совершенно безжизненной, но завораживающе красивой. Вулканическая лава, застывая на холмистой местности, образовала новые холмы, горы и долины – всё светло-коричневого цвета. Здесь было множество пещер, соединённых подземными коридорами, и туристы любили пробираться по этим лабиринтам, стараясь встретиться друг с другом в одном из таких коридоров. Страховали смельчаков старожилы, облазившие эти сооружения из лавы еще в детстве.

Лену всё это время не оставляла внутренняя тревога, мешавшая простодушно радоваться гостеприимству хозяев. Она и сама себе не могла объяснить причину этой тревоги. Возможно, виной всему была постоянная боязнь, что Михаил придет-таки ночью. Не открыть ему она не сможет, и оба они окажутся насквозь просвеченными «невидимым оком» наблюдателей… В коттедже-крепости ночью было ощущение полной безопасности, в гостинице – нет.

В эту, уже пятнадцатую ночь от постоянного нервного напряжения ощущение пространства вокруг стало столь ясным, как будто стены между номерами-квартирами исчезли. Вот из дальнего «подвешенного ломика» стали слышны шуршащие, тихие голоса. Лена сосредоточилась на этом участке пространства... Да, троица толстобрюхих устанавливает у стенки одного из своих номеров магнитофон. Она мысленно видела и «морскую звезду» – главного из них, и двух других. Один не был примечателен ничем, кроме отвратительного, вороньего по тембру голоса. А второй – маленький тупица с идеально круглой головой; вчера за ужином в ресторане гостиницы он то и дело демонстрировал товарищам, как хорошо сидит на нем новый костюм. Эта невоспитанная, шумная троица не раз привлекала внимание Лены. Вчера только к концу трапезы они наконец угомонились и долго пили чай, прислушиваясь во все стороны. Юный «Демон», всюду сопровождавший их в качестве переводчика, выглядел среди них чёрным лебедем среди дворовых гусей.

Что им надо? О каких секретах они надеются услышать ночью? Или установка предназначается не только для ночи, а на круглые сутки? Но «круглые сутки» земляне отсутствуют... А она-то стеснялась друзей – Игоря, Аллы! Тут свидетели совсем другого рода.

Между тем главный из тройки куда-то ушел. Сквозь наплывавшую дрёму Лена стала отчетливо слышать реплики двоих оставшихся:

– Перед сном эта красотка наверняка встречается с кем-то из их мужчин.

– Это уж точно! Та, с короткой стрижкой, – Алла, кажется? – говорила другой их мадаме – врачу...

– Ха-ха-ха!.. Приехали с собственным врачом! Представляю, какова профессиональная подготовка врача из глухой провинции! Фельдшерица, небось, а никакой не врач, – с брезгливым смехом произнес круглоголовый.

– Как же, «из глухой провинции!» – прокаркал вороний голос. – Будь они из глухой провинции, так бы и позволили нам тратить уйму денег на слежку за ними!

– А откуда же они? – испуганно спросил круглоголовый.

– Откуда... Не положено тебе этого знать. Занимайся своим делом. Мы должны выведать все их секреты – вот и всё, что положено знать тебе, слепому исполнителю моей воли.

– Ишь ты! А ты чьей воли «слепой исполнитель»?

– А я – Шима. А ты – моей. И ты отлично знаешь, что я не шучу.

– Да уж усвоил, усвоил. Хотя первое время думал, что просто плохо вас понимаю. Пытался быть с вами на равных, как с людьми.

– На равных можешь быть с переводчиком, Хайдаром. Как раз твой ранг.

– Да-а, с ним будешь на равных! От его воспитанности простого человека за версту мутит.

– Это верно, приятель. Мне и самому он не по нутру... Ладно, пошутил я. Что для нас, простонародья, эта мелкая разница в чинах?

– Ну, знаешь... Ты как хочешь, а я себя «простонародьем» не считаю...

Всё это говорилось «без отрыва от производства»: под болтовню они прилаживали и налаживали аппаратуру. На минуту затихли. Потом круглоголовый спросил:

– А какие у них могут быть секреты? Это-то я имею право знать?

– Имеешь, имеешь... Но ты забыл сказать, что говорила Алла… ну та, с короткой стрижкой.

– Алла?.. А о чем она говорила?

– Вот уж не знаю. Это ведь ты слышал, о чем она говорила.

– Кому говорила?

– Их врачу.

– А-а... Да-да! Говорила, что... сейчас вспомню точно... «Лена и Мишель наверняка по ночам встречаются».

– А ты кому об этом говорил?

– Тебе.

– Мне ты только что сказал. А раньше?

– А раньше никому... А-а! Шиму говорил.

– Ну наконец-то я понял, почему он заставил нас дежурить здесь ночью.

– Да что ты?! Неужели поэтому? – Круглоголовый, видимо, от изумления раскрыл рот. Потом с торжеством победителя провозгласил: – Так кто чьей воли «слепой исполнитель»?

«Смотри-ка, дурак-дурак, а умный», – рассмеялась Лена – и мгновенно вышла из состояния дремоты. Нет, к этому невозможно привыкнуть: по ночам она не только слышит, но и понимает их разговор! Понимает, хотя говорят они, как всегда, на своем языке, которого она не знает. Состояние полусна-полуяви доносит до нее чужие мысли, хотя явственных и понятных ей слов не было. Это отзвук их слов в ее мозгу, ее же мозгом и расшифрованный.

Жалкие неудачники, – с сочувствием к ним же, шпионящим за десантниками, думала Лена. – Впрочем, они не неудачники, просто они бездарны. Даже их удачи не работают на них, ни к чему не ведут, хотя и вредят другим. Самая крупная из их удач – с Аллой: «вычислили», что она не обладает бесстрашием, и очень быстро добились успеха. Хорошо еще, что Алла доверяет Нине больше, чем себе самой, – прибежала к ней: «Я схожу с ума, у меня галлюцинации!» – «Какие?» – «По ночам стала резко просыпаться, неизвестно отчего; начинаю прислушиваться – явственно различаю шаги над собою; при этом понимаю, что никаких шагов я слышать не могу: надо мною крыша с садом, куда можно попасть только из моего же номера, – но от этого звуки шагов не исчезают, и тогда становится еще страшнее». – «Всё?» – «Нет, не всё. Выхожу по утрам – почти каждый встречный пристально смотрит мне в глаза. Сначала только недоумевала, а потом стала бояться: вдруг и это мне кажется, то есть – симптом психического расстройства?»

Нина осталась ночевать в ее «скворечнике», расположенном примерно на высоте третьего этажа обычного дома, а утром и вышла на улицу вместе с нею. Оказалось – никаких галлюцинаций: и шаги над головой ночью (да еще и резкие удары в потолок), и пристальные взгляды многих встречных утром абсолютно реальны. Взгляды Нина объяснила очень просто: все индрианки – темнокожие (как будто с бронзовым загаром), у них иссиня-чёрные волосы, и большинство из них среднего роста; вполне естественно, что многие прохожие останавливают взгляд на высокой блондинке. Но чем объяснить стуки в потолок?..

Нина пошла к нашему «ангелу-хранителю» Хайдару, и он тут же всё понял: «Так вот что они затеяли!» По нескольким незначительным репликам интуристов – Шима («морской звезды») и Вэна (с вороньим голосом) – он уже догадался, что они начали психическую игру с Аллой, не понял только, какую. Вместе с Ниной они воссоздали картину этой игры. Ах, Хайдар, спаситель наш, что бы мы без тебя делали!.. На следующую ночь Нина снова осталась у Аллы. Вместо шагов и ударов в потолок раздались в середине ночи глухие звуки борьбы снаружи, из сада. Впрочем, Нина и Алла скорее догадались об этом, чем явственно услышали. Обе уже знали, что в саду негодяя поджидал контрразведчик, Хайдар.

Утром при встрече Хайдар рассказал Нине, что этот «игрун» взбирался на крышу Аллиной квартиры, как скалолаз, с помощью резиновых присосок на тугих перчатках и башмаках. Врезать ему пару раз Хайдару удалось, а вот задержать не удалось: так же, с помощью резиновых присосок, мерзавец моментально взобрался на гладкую вертикальную стену сада и был таков. Доказать его вину будет сложно, лучше оставить всё, как есть: наверняка эти игруны поопасятся повторять свои дурацкие трюки…

Всё бы хорошо, но через несколько дней Алла получила серьезную травму. Реальность оказалась для нее страшнее галлюцинаций: она постоянно с ужасом ждала продолжения психических игр (в их физическую безвредность не верила). И дождалась-таки! – несмотря на то, что подстраховалась от любых неожиданностей: если случалось выходить на улицу без коллег, надевала плащ-невидимку. Человек в таком плаще должен быть озабочен только тем, чтобы не столкнуться со встречным прохожим. Однако на Аллу налетел не встречный прохожий, а автомобиль: водитель объезжал скопление машин и слегка заехал на «пустую» пешеходную дорогу. От удара и плащ, и сама Алла стали видимыми, и водитель бросился к ней на помощь. К счастью, удар был не сильным, куда сильнее оказалась психическая травма…

Этим игрунам фатально не везёт в их главном деле: узнать, кто мы, откуда и зачем здесь, – но одного из нас они-таки выбили из колеи. Сейчас с Аллой всё в порядке, но в новую космическую экспедицию ее уже не пошлют... А виновата я, – сокрушённо размышляет Лена. – Будь Алла счастлива, она была бы сильной, уверенной в себе, крепкой. Несчастной сделала ее я, отобрав у нее Михаила...

В который раз Лена покаянно произносит это, проверяя смутное ощущение своей вины «на слух» – чёткими, грубыми словами. Нет, слова каждый раз приводят к другой правде: не надо было Алле лететь в этом составе! Михаил всё равно не остался бы с нею: он не выносит мелочной опеки, стремления переделать одного человека под вкусы другого...

Ночь так и прошла в полудрёме, без глубокого сна. Дальше стала вспоминаться Земля, «двойным сном» приснился цветущий голубой лён. Она уже видела эту картинку во сне когда-то на Земле – сейчас было повторение либо той же картинки, либо того же психического состояния. Голубые цветки льна на глазах превращались в семена – и тогда в них просыпалась генетическая память поколений: топот конниц, проносящихся по возделанным полям, пожары, уничтожающие посевы, и – жаркий солнечный свет, вновь пробуждающий жажду жизни. Земля! Как была ты хороша, пока не затоптали твою красоту – нет, не кони, а люди, то есть те, кто послан был на Землю для охраны твоей волшебной красоты...

ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ: http://nerlin.ru/publ/belova_lidija/belova_lidija/kosmicheskij_desant/252-1-0-5666